Закрытое АО "Горно-металлургический институт" - пожалуй, одно из немногих учреждений Армении (если не единственное), где внутренняя структура с советских времен практически не изменилась. И это - не прихоть, а конструктивный подход к трудовому процессу. По мнению директора института, к.т.н., академика Международной академии наук в области экологии и безопасности жизнедеятельности (г. Санкт-Петербург, Российская Федерация) Саака Арзуманяна, необходимости в изменении структуры никогда и не возникало. 

- Система и прежде очень хорошо работала, и сейчас нормально исполняет свои функции,- говорит г-н Арзуманян.- Так что смысла в перекройке структуры не вижу. Кстати, насчет этого мы порой дискутируем с президентом группы компаний "Валлекс Груп" Валерием Меджлумяном (после приватизации института в 2002 г. он вошел в состав "Валлекс Груп", продолжив функционировать в качестве отдельного юридического лица - А,Г,). Я ему разъясняю: структуру менять не нужно, просто сократилась численность сотрудников, и сейчас имеются отделы и лаборатории, где работает всего по 2-3 человека. Но надо сохранить и эти звенья, потому что сохраняется потребность в них, они выполняют важную работу, Например - лаборатории геологии, охраны труда, газоочистки, промышленной вентиляции и охраны окружающей среды, технологический, горный, электротехнический отделы.           

В 2012 году "Горно-металлургический институт" - наследник проектного института "Армгосцветметпроект", а затем - научно-проектного института "Армнипроцветмет" отмечает 60-летие своего основания. Весом его вклад в становление и развитие цветной металлургии в Армении. К примеру, в ряду работ, выполненных отделом металлургии, можно выделить выявление причин плохой свариваемости вейербарсовой меди в кабельном производстве. В ходе исследований было выявлено, что несвариваемость медной катанки вызвана наличием в металле селена и теллура. Проникновение этих примесей в электролитическую медь было связано с нарушением режимных параметров процесса электролиза. Внедрение результатов исследований в производство позволило успешно решить эту проблему. С 2000 года ведутся исследования по разработке технологии пирометаллургической переработки медных концентратов – путем связывания серы в твердые продукты в процессе обжига сульфидного сырья. 

Лаборатория очистки сточных вод разработала технологию регенерации сточных вод сульфидом бария и оборотного использования слива медного концентрата на Каджаранской обогатительной фабрике, а также технологию очистки стоков Алавердского ГМК от мышьяка с применением металлического железа. По проекту технологического отдела в Армении в свое время был построен Капанский авторемонтный завод, который обеспечивал капремонт самосвалов БелАЗ, использовавшихся на многих горнорудных предприятиях тогдашнего Союза. Электротехнический отдел ведет большую работу по обеспечению электротехнического компонента в проектах, реализуемых на отечественных предприятиях (Каджаранский ММК, Алавердский ММК, Капанский комбинат, КАНАЗ, Разданский горно-химический комбинат, Агаракский ММК, Ахтальский рудник и обогатительная фабрика, “Иджеванский бентонит”, “Ани-пемза”). 

Саак Арзуманян возглавляет “Армнипроцветмет” и нынешнее ЗАО “Горно-металлургический институт” с 1985 года. А вообще он в горном деле аж с 1960-го – с той поры, как 18-летний уроженец села Мирзик азербайджанского Ханларского района стал студентом горного факультета ЕрПИ. 

- Не скажу, что тогда я так уж мечтал стать горным инженером,- рассказывает он.- Правда, тяготение к техническим наукам было. Имелся еще один существенный аспект (улыбается): на горном, по сравнению с другими факультетами, стипендия была на 10 рублей выше. А мы в Ереване жили по найму, и ежемесячная плата за жилье составляла как раз 10 рублей. Так что эта разница оказалась очень кстати. 

Окончив вуз по специальности “Разработка месторождений полезных ископаемых”, молодой горный инженер по направлению был распределен на Шамлугский рудник – мастером смены. В 1972-м перешел в институт “Армнипроцветмет” – старшим научным сотрудником, руководителем группы, главным специалистом, начальником горного отдела. В 1981-1985 гг. был главным инженером ПО “Армзолото”. После чего вернулся в научно-исследовательскую сферу. 

- По вашему мнению, какие качества – самые важные для руководителя трудового коллектива? 

- Думаю, в первую очередь – человеческие качества. Надо уметь общаться с людьми, понимать их нужды, задавать верное направление, правильно использовать потенциал. В свое время у нас было до 1000 сотрудников (сейчас осталось не более 150), и в период после распада СССР я никого не сократил.

Новые трудовые горизонты открылись для института в 1996 г., когда владельцем “Армзолота” стала известная канадская горнорудная компания First Dynasty Mines. Армянская сторона развернула тесное сотрудничество с канадцами.    

Без ложной скромности могу сказать, что мы были для канадцев достойными партнерами. Порой даже исправляли их упущения. К примеру, как-то раз FDM намеревалась построить новое хвостохранилище возле Араратской золотоизвлекающей фабрики. Мы посмотрели подготовленный канадцами проект - явно не то, нереально. Рассчитали сами, и получилось, что наш вариант дает экономию в 1,5 миллиона долларов США. Директор армянского офиса FDM Джон Льюинс сначала воспринял это с недоверием, но потом детально сверил, даже отправил наш вариант для проверки в Канаду, в известную экспертную фирму Lake Field. И убедился, что правы именно мы. 

За это, так сказать, рационализаторское предложение Горно-металлургический институт получил от FDM премию в размере 60 тысяч долларов (что помогло выправить финансовое состояние института). А в 1997 году авторов проекта пригласили в Канаду. Там, после непосредственного общения, президент FDM предложил одному из ведущих специалистов “Горметинститута” – Левону Галстяну 3-летний контракт. «Я не препятствовал ему, сказал: “Лева, решай сам”,- рассказывает С. Арзуманян.- Он подумал и… отказался от контракта. И вовсе не жалеет об этом. Потому что впоследствии здесь развернулся активный фронт работ, и он зарабатывает хорошие деньги, поскольку является лучшим в Армении специалистом по обогащению руды. Ну, и мы, конечно, рады, что он остался с нами». 

Полученное от канадцев вознаграждение пришлось как нельзя кстати в том плане, что к 1996 году объем задолженностей институту достиг 40 млн драмов. Столько задолжали заказчики, с которыми институт заключил договора на проведение проектных работ и научных изысканий. По словам г-на Арзуманяна, институт был вынужден поставить условие: при разработке темы работы не начнутся до тех пор, пока заказчик не внесет предоплату. Этого принципа учреждение придерживается и по сей день. А упомянутый долг удалось “закрыть” только в начале XXI века. 

- Как протекает смена поколений? Приходят ли новые кадры?

- В этом плане мы, думается, осуществили в 2005 г. интересную идею. С учетом объема и важности программ – Техут, Дрмбон, Алаверди, и другие,- мы в том году приняли на работу 35 старшекурсников Инженерного университета. Два года выплачивали им стипендию, раз в полгода проводили аттестацию. Начальники отделов и директора лабораторий приняли на себя миссию «наставников-воспитателей». И получилось очень даже неплохо. К сожалению, через несколько лет объемы работ сравнительно сократились, и охватить всех не получалось. Но и сегодня осталось 25 человек из принятых тогда, они работают рядом с опытными учеными. Думается, это – неплохой результат. 

- А как обстоят дела в экономическом плане? 

- В последний период мы ежегодно выполняем работ на 450-500 млн драмов, при этом проектная и научная доли распределяются почти что одинаково. Заказы холдинга «Валлекс Групп», в составе которого мы сейчас функционируем, составляют 45-50% общего объема; остальное приходит «со стороны» - из Агарака, Капана, Ахталы, Каджарана. Могу, в частности, отметить программу технического перевооружения Зангезурского медно-молибденового комбината. Речь идет о строительно-монтажных работах, связанных с установкой новых флотационных машин, а также о закладке фундамента и дальнейшей установке новых дробильных мельниц. Действуем совместно с российским ЗАО «Механобр» и российским же Научно-производственным объединением РИВС (оба – Санкт-Петербург). 

В 2010 году мы начали строительство нового корпуса и расширение хвостохранилища на Агаракском ММК. Прошлой зимой пробрили там специальные скважины, в которые заложили контрольно-измерительные приборы – пизометры для контролирования состояния реки Меграгет. Эти работы продолжаются. 

Серьезные научные исследования ведутся в Техуте. Там мы стремимся определить, как изменяется оксидированная и сульфицированная медная руда под воздействием природных осадков, а также вследствие потерь сырья и загрязнения окружающей среды. Исследования ведутся уже три года. Мы выяснили, что на оксидированную руду дожди и иные осадки практически не воздействуют. А вот сульфицированная руда постепенно начинает окисляться: в ней возникает серная кислота, которая растворяет содержащуюся в руде медь. Результаты наблюдений показывают, что этот процесс постепенно ширится. Между тем, до последнего времени на это не обращалось должного внимания. Вот, могу показать на чертеже: на Техутском месторождении планируется осуществлять выщелачивание, там будет создан металлургический завод, где из раствора посредством электролиза будет добываться медь. Туда будет поступать и оксидированная, и сульфицированная руда. То есть, раствор будет улавливаться, собираться и перерабатываться – во избежание вредного воздействия на окружающую среду. 

Кстати, с экономической точки зрения привлекательность Техутского месторождения, наверное, не так уж и высока. Среднее содержание меди в тамошней руде не превышает 0,3 грамма на тонну, а молибдена – всего 0,11-0,13 г/т. Тем не менее, работы там продолжаются. 

Следует отметить, что взаимоотношения с заказчиками не всегда складываются стопроцентно гладко. Помню, когда Соткским месторождением золотоносных руд владела индийская компания Vedanta Resources, она как-то вознамерилась перенести обогатительную фабрику из Арарата к озеру Севан. Нам прислали соответствующий заказ. Мы решительно воспротивились такой идее, попытались убедить индийцев в бессмысленности подобного намерения. Но те заявили: не ваше дело, выполняйте заказ, и всё. Мы предложили самый оптимальный вариант. Но Vedanta Resources его не приняла.           

- В чем заключался ваш вариант? 

- Самое главное – если и предстояло переместить обогатительную фабрику, то однозначно на пределы бассейна озера Севан. По хвостам мы предлагали, после обогащения руды, смешивать их с пустой породой. А соотношение вскрытия там составляло 1:20, то есть, на тонну руды там выходило 20 т пустой породы. Это решение учитывало и экологические вопросы, которые я считаю чрезвычайно важными. Получаемый не очень богатый концентрат (не 35-40 граммов на тонну, а лишь до 15) поступал бы на обогатительную фабрику для цианизации. Известная технология, многие ее используют. Я всегда отмечал, что подобное решение – настоящее спасение для горнорудной промышленности Армении. Ведь рано или поздно наступит момент, когда не всех рудниках хвостохранилища заполнятся до отказа, а места для их расширения больше не останется.

- Сейчас по этому поводу говорят о складировании хвостов не жидким, а сухим – прессованным методом. А в развитых государствах переходят именно к нему. 

- Подобную технологию мы недавно разработали для промышленной эксплуатации Разданского железорудного месторождения. Там сейчас разворачивает свою деятельность китайская компания Fortune Oil. Предлагается обезвожить жидкий бетон хвостохранилища до степени влажности 15-18%, после чего смешать его с пустой породой. Китайская сторона заинтересовалась данным методом. К слову, их проект уже прошел экологическую экспертизу. Не хотелось бы вдаваться в подробности – как это было сделано, не сыграл ли тут роли пресловутый “человеческий” фактор, и всё такое. Но что прошел – это факт.