Уже вторую неделю ряд общегосударственных СМИ публикуют информацию о том, что несколько дней назад в полицию города Гориса обратилась В.Г., которая сообщила, что ее муж, 45-летний В.Тигранян, "имел сексуальные отношения с дочерью".

То, о чем сказано или не сказано в публикации, возможно, является тайной следствия, хотя обо всем уже известно, даже имя ребенка. 14 лет девочке исполнилось в сентябре 2010 г. В объяснениях, которая она дала следователю, указывалось, что первое насилие было осуществлено в сентябре, когда девочке было еще 13 лет. Однако доказать все это – задача, или долг, правоохранителей.

О том, что девочка переживает неописуемую трагедию, не надо даже говорить, но меня сейчас возмущают и тревожат распространяемые в прессе, в следственных материалах, в Горисе сведения о том, что девочка умственно неполноценна, что "с 23 декабря прошлого года она состоит на учете в психиатрическом диспансере с диагнозом умственная отсталость, нарушение поведения".

Я не знаю, кто или когда, на каких основаниях поставил этот диагноз, но история А. начинается не с этого времени. Как человек, давно знающий эту девочку, я и себя чувствую виноватой в ее сегодняшнем состоянии, поскольку я – одна из тех, кто мог предотвратить произошедшее или хотя бы раньше обеспокоиться ее положением. Начиная с осени я часто видела ее с синяками на лице, сама девочка тоже не скрывала, что отец ее избивает. Я решила обратиться в организации, занимающиеся вопросами насилия в отношении детей, хотела написать об этом в газете, но не сделала этого.

Изменения в поведении девочки заметили и в спецшколе Гориса, куда она и ее сестра приходили не потому, что были умственно неполноценными, а потому что мать по ночам работала, а они жили в съемной квартире. Когда девочке было 9-10 лет, она по субботам и воскресеньям заботилась о своей 2-летней сестренке, занималась бытовыми проблемами семьи.

Девочка общалась со своими сверстниками, и никто до злополучного сентября не замечал странностей в ее поведении, а тем более умственной отсталости. Это добрый живой ребенок. После школы-интерната она поступила в среднюю школу им.Бакунца. Именно тогда мать отвезла дочку на обследование в Ереван, где черным по белому написали, что она может учиться в общеобразовательной школе.

После школьных каникул девочка собиралась продолжить учебу, и в школе не были против. Однако именно в это время она все чаще оказывалась на улице с синяками. Удивительно, как в том же психиатрическом диспансере Сюника, куда ее взяли на несколько дней, не заметили кровоподтеков.

Я не против презумпции невиновности, однако непонятно, почему те, кто говорит об отклонениях в поведении девочки, забывают, что подозреваемый в сексуальном насилии отец, В.Т., ранее был осужден и имеет соответствующую "бумагу".

Да здравствуют те, кто в эти дни протянул руку помощи девочке и потерявшей себя от горя матери, у которой следователи, ведущие дело ее дочери, интересовались, почему она по ночам работает в пекарне, почему второй раз вышла замуж, почему хочет, чтобы муж был привлечен к ответственности и т.д.

А как расценить тот факт, что в отношении В.Т. в качестве меры пресечения избрана подписка о невыезде? И в те дни, когда посторонние люди поддерживают несчастную женщину и ее дочь, он беззаботно живет в своем доме.