Hetq.am беседует с новоназначенным начальником управления уголовно-исполнительных учреждений Министерства юстиции РА, генерал-майором Артуром Осикяном 

Г-н Осикян, как Вы думаете, способствовал ли перевод уголовно-исполнительной службы из системы внутренних дел в систему юстиции  осуществлению содержательных изменений?

Как вы знаете, перевод был обусловлен членством Армении в Совете Европы, в связи с чем мы взяли на себя определенные обязательства. С переводом из одной системы в другую, на мой взгляд, последовали определенные изменения, но я не думаю, что они были значительными. Когда меняется не суть, а лишь форма, то говорить об успехах не приходится. Конечно, за эти годы была проведена определенная работа, но важно не вхождение в конкретную структуру, а то, как уголовно-исполнительная служба выполняет свою работу. Я думаю, мы нуждаемся в изменениях как в законодательстве, так и в администрировании. Есть явления, которые были сформированы еще в советские времена.   

Кто работает в системе уголовно-исполнительных учреждений? Есть какой-либо вуз или факультет, окончив который человек мог бы начать работать в системе УИУ?

Часть сотрудников УИУ – бывшие полицейские. Есть лица с юридическим или военным образованием. В период моей работы заместителем начальника полиции был создан образовательный комплекс полиции. Мы впервые внедрили специальность “полицейский”. Аналогичная идея у меня есть и в вопросе подготовки сотрудников системы УИУ. Мы можем создать не отдельное учебное заведение, а разработать отдельные критерии  и готовить в полицейском образовательном комплексе 20, 30 или 50 специалистов для сферы УИУ.

В 12 УИУ Армении работает всего 11 психологов, каждый из которых обслуживает почти 800 осужденных. Эксперт из Латвии отметил, что у них один психолог работает с 25 осужденными, но даже в этом случае работа, по его словам, не может быть эффективной. Существует ли программа, предусматривающая увеличить у нас штат психологов? 

Мы можем предоставить 10-ти осужденным одного психолога, но если не будет обеспечен правильный инструментарий, то работа не послужит своей цели. У нас есть предварительная договоренность с ереванским офисом ОБСЕ относительно реализации программы по подготовке психологов.  

Г-н Осикян, как Вы думаете, осуществляется ли в наших УИУ одна из целей наказания – исправление?

В процессе осуществления целей наказания самым сложным является именно исправление. Эта задача возложена на систему УИУ, но многое зависит от воли и желания осужденного. Если государство и психологи будут работать, но человек не захочет меняться, то в этом случае ничего не поможет. 

Что делает система для того, чтобы в общество возвращались здоровые умом, душой и телом граждане? Этот вопрос я задавала многим, но конкретного ответа не получила.

Главное – работа социально-психологической службы, а также принципы содержания осужденных. Например, неправильно содержать лиц, совершивших преступление по неосторожности, с лицами, совершившими предумышленное преступление. Отдельно нужно содержать и тех, кто не имел ранее судимости. Среда накладывает свой отпечаток. В УИУ лица, являющиеся носителями плохого поведения, с легкостью могут передать его тем, кто не является носителем таких качеств.     

Силы оказываются неравны: с одной стороны человек 800, являющихся носителями воровской субкультуры, с другой – один психолог. И если даже психолог УИУ будет иметь диплом Оксфорда, он просто физически не сможет выполнять свою работу. В чем Вы видите решение этого вопроса?

Согласен, один психолог не сможет одноразовой терапией в общем зале изменить психологию осужденных. Я думаю, что 100-процентного результата быть не может, даже 50-процентный результат можно считать амбициозным. Но если положительный результат, то есть изменение личности, составит хотя бы 10-20 процентов, то я буду считать это победой. Ведь в общество вернется гражданин, а это выгодно для общества.   

Какой процент осужденных обеспечивается работой?

Очень небольшой. Но в УИУ “Армавир” мы будем иметь возможность привлечь к трудовой деятельности еще 30 человек.

Я часто слышу о том, что УИУ – это склады людей, то есть они решают всего лишь задачу безопасности. Вы согласны с этим мнением?

Конечно нет. Безопасность важна, но есть также задача исправления, а это самое важное.

Вы сами верите в изменение личности?

Верю. Однако изменение я больше обуславливаю двухсторонней работой – осужденного и государства. 

В закрытых учреждениях, где осужденный не имеет возможности участвовать в спортивных и культурных мероприятиях, где он 23 часа находится в камере, не может иметь какой-либо музыкальный инструмент, держать животных, о каком исправлении может идти речь...

В таких условиях процесс исправления, реабилитации проходит с большим трудом. Изменение режима должно осуществляться постепенно. Необходимо внести изменение в законодательство, снизить временной порог, перейти к полузакрытому режиму, потом к полуоткрытому, чтобы осужденный адаптировался к свободе. 

А что делать в случаях, когда человек оказался за решеткой вследствие судебной ошибки? Такая личность ведь не нуждается в исправлении...

Хотя этот вопрос выходит за рамки нашей компетенции, но я отвечу как юрист. Если есть такие случаи, то дай Бог, чтобы эти дела были пересмотрены в свете вновь открывшихся обстоятельств. Уголовный кодекс дает такую возможность. 

Г-н Осикян, как Вы думаете, в наших тюрьмах есть невиновные люди?

Не исключаю.

С 2006 г., когда была внедрена трехступенчатая система условно-досрочного освобождения, около 80 процентов имевших такое право осужденных вышли условно на свободу. Сейчас число освобождающихся ничтожно. Можно ли сделать вывод о том, что по сравнению с 2006 годом процесс исправления в УИУ осуществляется хуже?    

Независимые комиссии являются межведомственными. Решения принимаются путем голосования. Возможно, раньше многие осужденные выходили на свободу без исправления. И возможно, что они, оказавшись на свободе, совершали тяжкие преступления. Может, это стало причиной сокращения числа условно освобожденных. Сейчас по этому вопросу ведутся обсуждения, Минюст разработал соответствующий проект. Управление представило свои соображения. Возможно, будут выдвинуты обязательные условия, которым осужденные должны соответствовать. В результате этого число условно освобожденных, я думаю, может увеличиться. Новый проект даст ответы на ряд вопросов.    

Независимые комиссии по условно-досрочному освобождению возглавляют высокопоставленные чиновники из государственных органов. Является ли такой подход правильным?

Если взять институт присяжных, то в истории известно много случаев, когда вследствие отсутствия у них профессионализма невиновные признавались виновными и наоборот. Так что однозначно утверждаеть, что этот формат является правильным, нельзя.  

Hetq.am писал о нескольких случаях, когда осужденные, пользующиеся покровительством олигархов, освобождались условно, а не имеющие такие связи лица оставались за решеткой.

Будет неправильно, если я начну давать оценки работе независимой комиссии. Управление УИУ представлено в этой комиссии одним лицом. У нас есть один голос, с помощью которого мы выражаем наше мнение. 

Есть революционные идеи, которые бы Вам хотелось осуществить? Назовите три самых важных шага.

Во-первых, я буду делать все возможное, чтобы подходы были справедливыми. Во-вторых, будут предприняты шаги в направлени сокращения коррупционных рисков у наших сотрудников. В-третьих, мы будем работать в направлении внедрения новых методов исправления. Я – сторонник нововведений.

Фото предоставил отдел общественных связей УУИУ МЮ