Когда мы, журналисты, разделились на несколько групп, чтобы отправиться в расположенные на передовой воинские части Армии обороны, я решил выбрать юго-восточное направление. Это решение я принял заранее. В период службы в армии мне пришлось бывать во всех передовых военных частях АО, за исключением “Ехникнер”. Большинство журналистов хотело отправиться именно туда, чтобы лично увидеть воинскую часть, где в последнее время произошло несколько ЧП. Однако эта часть меня не притягивала. Я очень хотел вновь увидеть освобожденные территории. В последний раз я был там ровно 2 года назад, еще будучи солдатом, однако непонятное чувство тоски вновь тянуло меня на юг.

Девушке, которая вместе со мной должна была отправиться на юго-восток, я сказал, что устал от гор, и сейчас меня тянет просторная долина. Не знаю, поняла ли она меня, но я вспомнил участвовавшего в Арцахской войне своего коллегу, которого в свое время охватило такое же желание. Мой коллега говорил, что когда-то долина вела за собой армянские войска. Наверное, в живущих в горах армянах до сих пор сохранилась ностальгия по степям и морю. Сейчас у нас нет страны “от моря до моря”, но в 1994 году армянские подразделения обозначили границы Армении от долины до долины – территорию в 40.000 кв. километров, тянущуюся от Ширакской и Араратской долин до Горадиза.

По дороге я задумался: а есть ли среди тех, кто во время предвыборной парламентской кампании говорит о карабахской проблеме, о Мадридских принципах и освобожденных территориях, такие, которые носили военную одежду, бывали в этих краях, и вообще, кто из них знает, в какой “потерянной” точке карты находятся эти районы...

С подполковником Ашотом Арутюняном я впервые встретился 2 года назад. Тогда он командовал подразделением, а сейчас является заместителем командира воинской части по работе с личным составом. С нами был и заместитель по линии тыла, подполковник Давид Григорян. Дорога вела в Равнинный Карабах, туда, где текли бегущие с гор речки Ишханагет и Варанда, достигающие затем долин Аракса.      

Ничего не изменилось: тот же щит с надписью “9-й километр” на перекрестке дорог, те же необработанные плодородные земли с разрушенными домами и заросшими сорняками садами. Время от времени у края дороги появлялась небольшая отара овец или крестьянин с лопатой на плече. Вскоре мы увидели голых по пояс солдат воинской части, которые вышли на пробежку. Чуть дальше виднелся “УАЗик” скорой медицинской помощи.   

Проезжаем мимо развалин каменных домов и металлических конструкций и выезжаем на межгосударственную автотрассу советского периода. Небо чистое, солнце палит. В долине практически лето. “Горы вдалеке принадлежат азербайджанцам?” – спросил один из журналистов. “Нет, нам. Все горы, которые видны, наши”,- сказал подполковник Давид Григорян.

Доехав до развалин последнего приграничного села, сворачиваем налево и въезжаем на грунтовую дорогу. От нашей машины поднимается пыль, которая через открытые окна попадает в салон.

На командном пункте к нам присоединяется руководитель подразделения, контролирующего переднюю линию. В его сопровождении мы доезжаем до позиций подразделения старшего лейтенанта Гора Петросяна. Когда мы по окопу направлялись к блиндажу, вдали послышалась глухая автоматная очередь. Шедший спереди подколковник Ашот остановился, прислушался, а затем вновь продолжил путь. 

У блиндажа собрались ребята с базы лейтенанта Мгера Акопяна. Они рассказывают журналистам о своей службе, о жизни на передовой. Слушаю и чувствую в их голосах спокойствие и уверенность. Причина, наверное, в том, что с ними беседуют приехавшие на позиции девушки.

Мне вспомнились слова министра обороны НКР Мовсеса Акопяна, который признался журналистам, что после тяжелых минут он, желая расслабиться, поднимается на позиции и проводит день с солдатами. “Самым священным местом в стране я считаю позиции, потому что именно отсюда начинается родина. А самой важной должностью я считаю должность солдата, потому что он первый человек, который защищает нашу государственность”,- отметил командующий армией.  

Хачик

С 20-летним Хачиком мы общаемся в беседке. Примерно через месяц он демобилизуется. Хачик год проучился на юридическом факультете, но потом решил пойти служить в армию. Говорит, что служить с ребятами младше себя трудновато, есть разница в мышлении. Хачик признается, что поднимаясь в первый раз на позиции, он боялся, но ощущения беспомощности не было. “Выстрелы здесь, конечно, бывают, но не так, чтобы каждый день”,- говорит мой собеседник.

На вопрос о сдаче территорий Хачик отвечает резко: “Мы знаем, что это наша земля, которую мы должны сохранить и точка. Назад пути нет, можно идти только вперед. Уступок врагу быть не может”.  

После беседы Хачик готовился заступить на смену. Зарядив оружие, он вместе со старшим отправился на ДОТ.

“Очень хочется, чтобы с Божьей помощью эти 40 дней прошли спокойно, и я бы уехал домой, стал работать, содержать свою семью”,- мысленно повторяю вслед за Хачиком его слова.