Участник Арцахской войны, инвалид 2-ой группы Согомон Кочарян в 1995 году был приговорен к смертной казни за убийстиво гражданина Ирана, азербайджанца по национальности Ираджа Пура Мирза-Бека.

“Hetq” пытался найти знакомых с этим уголовным делом должностных лиц, которые так или иначе были вовлечены в процесс предварительного следствия и судебный процесс и которые рассказали бы, как Согомон Кочарян оказался на этаже смертников в тюрьме “Нубарашен”.

В материалах уголовного дела было указано имя прокурора Жирайра Харатяна, который во время судебного процесса защищал обвинение.  

“Я написал документальную книгу о заслуженном юристе РА, кандидате юридических наук, профессоре Жирайре Харатяне. Там есть интервью, в котором Харатян касается также дела Согомона Кочаряна. Этот случай был из ряда вон выходящим, и меня очень заинтересовало, как получилось, что нашего ополченца приговорили к смертной казни. Я начал искать информацию в интернете. Благодаря публикации ”Hetq” о Согомоне Кочаряна и рассказывающим о нем статьям пожизненно осужденного Мгера Енокяна мне стали известны подробности случившегося. А вы нашли меня в социальной сети Фейсбук”,- сказал в беседе с ”Hetq” прозаик Самвел Халатян, автор документальной книги “Прокурор”. Она рассказывает о жизни и деятельности старшего прокурора отдела надзора за законностью приговоров и решений в 1990-х годах, затем заместителя генпрокурора РА,ныне находящегося на пенсии заслуженного работника прокуратуры, того самого Жирайра Харатяна, которого я искала.  

Именно 75-летний бывший прокурор в посвященной ему документальной книге признался, что смертный приговор, вынесенный участнику Карабахской войны, разведчику Согомону Кочаряну, был следствием политического давления. При этом политический заказ и давление были оказаны другим государством – Исламской Республикой Иран.

Я встретилась с бывшим прокурором Жирайром Харатяном  в надежде взять у него интервью. К сожалению, получила отказ: Харатян сказал, что не любит давать интервью, но очень хорошо помнит случай с ополченцем Согомоном Кочаряном. Я сообщила, что ознакомилась с его делом в архиве судов, что у Согомона тяжелое семейное положение – два месяца назад 19-летняя дочь покончила с собой, жена умерла два года назад, что спросьбой о помиловании разведчика к президенту РА обратились десятки известных людей, но они даже не получили ответ. Прокурор не знал всех этих подробностей. Он посоветовал прочитать о своем отношении к вынесенному Кочаряну смертного приговора в книге Самвела Халатяна “Прокурор”.  

У меня в руках документальная книга Самвела Халатяна ”Прокурор” (она вышла в свет в этом году). На 141-143  страницах опубликовано интервью Жирайра Харатяна газете “Лорийская область” от 14 марта 2014 г., в котором прокурор, отвечая навопрос, были ли случаи,  когда ему хотелось в рамкахзакона помочь кому-то, но не удалось, и это тяжелым грузом осталось на  его совести, сказал следующее: “К сожалению, такие случаи были. Я  работал старшим прокурором в отделе надзора за законностью судебных приговоров и решений. Наша работа заключалась в защите обвинения в Верховном суде. После ознакомления с производством очередного дела выяснилось следующее: на повороте дороги Горис-Капан от меткого выстрела был убит водитель машины, ехавшей из Ирана. …Оказалось, что убийство совершил К. (в книге указана первая буква фамилии Согомона Кочаряна.-  Авт.). Помимо производства я потребовал также уголовное дело, и выяснилось, что человек, совершивший убийство, во время Арцахской войны служил в разведке, участвовал в боевых действиях, был ранен, поэтому вышел на пенсию. После этого имевший большую  семью К. был предан забвению, им никто не  интересовался… Согласно показаниям Кочаряна, чтобы спасти семью, он пошел на этот шаг в надежде, что у водителя окажется крупная сумма. Между тем выяснилось,что у убитого было всего 100 долларов”.  

После этого прокурор Жирайр Харатян вместе с начальником отдела явился к заместителю прокурора, курировавшего службу, доложить о судебном процессе. Последний сообщил, что дело имеет политическую подоплеку, что Иран находится с нами в дружественных отношениях, случай экстраординарный, посол Ирана несколько раз приходил к генпрокурору и требовал сурово наказать виновного. ”Вина, правда, была, но он не тот человек, для которого нужно требовать смертную казнь, у него заслуги перед родиной. Его нужно приговорить к 15 годам лишения свободы”,- высказал мнение прокурор Харатян. Заместитель сразу возразил: “Тыпредставляешь, какой шум поднимется…”  

“Человек служил на самом опасном участке, участвовал в боях, был ранен и несправедливо обречен на безразличие. Он защищал страну от врага, чтобы его дети в этой стране голодали? В конце концов даже 15 лет тюрьмы очень строгая мера наказания”,- сказал Жирайр Харатян заместителю генпрокурора. Но с его доводами не согласились. Харатян решил написать докладную, высказать свое мнение и оставить должность. Он написал заявление и с находящимися в его производстве делами явился к генпрокурору РА.

“В приемной выяснилось, что у генпрокурора находится посол Ирана. Генпрокурор РА (в 1990-97 гг. этот пост занимал Артавазд Геворкян), который был моим преподавателем и назначил меня на эту должность, очень доверительно объяснил, что альтернативы нет, посол требует максимальной меры наказания, в противном случае угрожает крупным скандалом”,- рассказал прокурор Харатян.  

Приговор о смертной казни уже стал реальностью, но он не приводился в исполнение, так как был объявлен мораторий. Тогда с души прокурора упал камень. “Но меня все равно мучила совесть за то, что я не смог смягчить наказание. Ведь если бы его приговорили к 15 годам лишения свободы, он по истечении этого срока вышел бы на свободу…”,- отмечает прокурор. Когда Харатян узнал о побегах Согомона Кочаряна, у него появились опасения, что тот расправится с ним и с судьей. Отметим, что дважды совершая побег из тюрьмы, Кочарян и его сокамерник Мгер Енокян не совершили на свободе ни одного преступления. Они уверяли, что это были акции с целью добиться пересмотра своих дел.    

P.S. Еще в декабре “Hetq” обратился в управление по УИУ Минюста для  получения разрешения на интервью с приговоренным к смертной  казни (указом президента РА с 2003 г. смертная казнь была заменена на пожизненное заключение) Согомоном Кочаярном, однако разрешение мы пока не получили. В случае положительного ответа мы представим беседу с находящимся уже 19 лет в тюрьме и потерявшим почти всю свою семью бывшим разведчиком.

На снимке: слева направо Жирайр Харатян и Согомон Кочарян