Степан Даниелян 

После развала Советского Союза Россия утратила свой "особый путь" и стала превращаться в "обычное" государство со своими многочисленными проблемами, сохранив при этом несметные природные богатства и огромные территории, на которых в своей колыбели проживают многочисленные национальные меньшинства. Понятие "россиянин" так и не превратилось в объединяющую эти народы формулу. Есть два типа россиян – русские и нерусские, которых в частности религия скорее разъединяет, чем объединяет. Как показала жизнь, для того, чтобы быть "россиянином", мало быть гражданином России. Это пока еще искусственное понятие должно содержать в себе и некую ценностную систему. А если учесть наблюдающиеся в последнее время притязания российской внешней политики, то это "некое" не может ограничиваться сугубо Россией. Те, кто формируют политический дискурс России, искали это "некое", выдвигали новые понятия типа "суверенная демократия", которые, однако, остались непонятыми, более того, несли в себе защитную энергетику.

Вытащенное из доблестного архива "православие" так и не смогло объединить граждан России. Наоборот, оно разъединило православных от мусульман и представителей других христианских конфессий. Для того, чтобы выйти из этой ситуации, архитекторы "новой" ценностной системы российской государственности долгие годы вели поиски, и тиражируемые российскими СМИ предсказания различных экстрасенсов и ясновидцев об ожидающем Россию великом духовном будущем, так и не получили обоснований. Понятно, что без некоей мировой идеологии или хотя бы некоей "особой" ценностной координаты Россия не сможет реанимировать утраченную империю и стать силовым центром мира. Более того, история показывает, что без какой-либо мировой ценностной системы под вопросом окажутся не только внешние притязания России, но и сохранение внутренней целостности. Силу можно уважать только тогда, когда она защищает справедливость, представления о которой могут быть разными.

Люди, более или менее знающие мировую историю, понимают, что без той или иной мировой и общечеловеческой идеологии невозможно сформировать империю, более того трудно стать даже одной из сверхдержав.

Если проследить за историей России, то российская империя стала формироваться после того, как Иван Грозный принял титул царя. Неслучайно девизом империи была выбрана идея "Москва – третий Рим, а четвертому не бывать".

Москва считает себя наследницей второго Рима – Византии. Разграничение второго Рима – Византии от первого Рима– исторического духовного центра нынешней западной цивилизации – началось с бессмысленного на первый взгляд теологического спора из-за filioque, который касается отношений между тремя лицами Пресвятой Троицы: Святой Дух исходит только от Бога Отца или также от Сына? Сторонники догмата Filioque считают, что он исходит и от Сына. Вряд ли этот догматический спор особо интересовал многомиллионных верующих Европы и Византии, однако крауегольным он стал после того, как в Европе появился новый амбициозный правитель – Карл Великий, который, создав свою сверхдержаву, стал проявлять большой интерес к теологическим спорам.

Карл Великий потребовал от Папы Римского сделать этот догмат обязательным, однако Папа сопротивлялся. Но в 1054 году под предлогом этого догмата православные и католики окончательно разъединилисьа – произошла Великая Схизма, положившая начало разделению христианкской цивилизации. И то, что тех, кто тогда принимал политические решения, теологическая сторона спора интересовала мало, не вызывает, пожалуй, сомнений. Императоры Византии долгое время являлись императоромами православных всего мира, а после 1054 г. они стали императоромами только тех христиан, которые считали, что Святой Дух исходит только от Бога Отца. Страны Западной Европы стали вести борьбу за гегемонию для другой половины. После падения Византии Иван Грозный провозгласил себя царем и занял место Византии.   

Спустя пять столетий из-за теологического спора раскололся уже исламский мир. Правда, спор этот старый, но установить гегемонию над мусульманами-суннитами и получить звание халифа – пророка Мухаммеда – удалось османцам. Притязания на распространение гегемонии над мусульманами-шиитами проявила Персия. У персидских правителей другого выхода для удовлетворения собственных амбиций не было, в противном случае им пришлось бы признать духовное превосходство Османского халифа. Для того, чтобы иметь имперские притязания, понятно, что нужно сформировать собственную ценностную систему и основанную на ней соответствующую политику.

После развала коммунистической системы у России уже не было ценностной системы для удовлетворения имперских амбиций, и все подобного рода поиски до сих пор остаются тщетными. Однако особая позиция России в вопросе гендера становится, пожалуй, неоднозначно воспринимаемой в мире проблемой, которая может превратиться в клубок цивилизационного разделения. Многим кажется невероятным, что такой вопрос может стать причиной цивилизационного разделения, но если рассмотреть теологические причины разделения на католиков и православных, на шиитов и суннитов, то они тоже покажутся не очень убедительными и важными. Более того, тогда рядовых верующих они, наверное, волновали меньше, чем вопрос гендера современных людей.  

Что сегодня представляет из себя Парламентская Ассамблея Совета Европы, если не механизм для современных "теологических" споров и принятия решения. Или что представляют из себя обязательные для всех участников международные конвенции, если не сегодняшние копии решений проходивших в стародавние времена вселенских соборов. А те, кто не признает эти решения, остаются вне цивилизации. А если же между участниками вспыхивает какой-либо обоснованный спор, который может внести раскол в спорящие стороны и поставить под вопрос принятие той или иной всеобщей конвенции,то это уже может стать причиной, говоря церковным языком, для "Великой Схизмы".

Новое законодательство России, направленное против пропаганды гомосексуализма, политика этой страны в вопросе усыновления детей гомосексуальными семьями имеет сторонников и в Европе. Неслучайно, что для российских властей эти шаги имеют скорее пропагандистское значение и не являются конкретными проявлениями на практике. Здесь важен больше PR, чем конкретная проблема. Если раньше символом России был мавзолей Ленина, то сегодня это демонстрирующий мужские качества Путин, который защищет право своего друга Берлускони любить девочек.

 Да, в мире как будто нарастает спор в сфере права. Однако в арсенале кремлевских политтехнологов есть и другие актуальные вопросы: формат отношений церкви и государства, массовая депортация эмигрантов без решения суда, что уже противоречит Конвенции о политических и гражданских правах ООН. И здесь, будьте уверены, у Кремля найдутся многочисленные сторонники и в Европе, и в США.

Ожидает ли нас новая Великая Схизма и рождение новой империи? Во всяком случае то, что такие претензии у Кремля есть, пожалуй, однозначно.