Дмитрий Атбашьян

Часть 9

В марте 1987 г, после одного из заседаний коллегии МГА, Татьяна Анодина, возглавлявшая в то время Научно исследовательский центр автоматизации управления воздушным движением ГА (НЭЦ АУВД), пригласила Д. Атбашьяна на некое закрытое совещание. По ее словам, там должно было проходить обсуждение проекта “перестроечного” реформирования ГА, о котором разработчики проекта хотели бы услышать и его мнение.

Здесь Д. Атбашьян обнаружил около 20 известных в МГА людей, в том числе уважаемых им заместителей министра И. Машкивского, И. Разумовского, ректора КИИГА  А. Аксенова и других. Но были также и еще несколько человек, известных ему своими, по выражению Б. Бугаева, “хватательными рефлексами”. И среди них, тогдашний начальник Инспекции по безопасности полетов Г. Ячменев – коррумпированный интриган, который в отместку за отказ назначить его протеже, В. Матевосяна, командиром УТО АУГА, организовал за полетами Д. Атбашьяна сбор компрометирующих материалов по МСРП –  “черным ящикам” самолетов. Кстати, эта затея оказалась безуспешной.

Суть предлагаемой этой группой реформы состояла в том, что вопреки объявленным ценностям “перестройки”, она собиралась еще более централизовать систему управления в ГА СССР. Для чего предполагалось все службы управлений, авиапредприятий и аэропортов на местах, перевести в непосредственное подчинение соответствующим заместителям министра и службам МГА.

Д. Атбашьян, удивившись в душе “насколько они далеки от народа”, резко раскритиковал этот проект, как не соответствующий по духу и содержанию требованиям теории, практики, “перестройке” и самой жизни. Для примера, он привел ситуацию в аэропорту, когда к самолету, после объявления посадки на него пассажиров, не подают вовремя пассажирский трап и для воздействия на соответствующую службу, диспетчер аэропорта, по этой схеме, должен будет   звонить в Москву…

Но, очевидно, старания этих “перестройщиков” не прошли зря: 4 мая 1987 г. Б. Бугаева сменил на его посту Александр Волков, генерал-полковник, военный человек, далекий от гражданской авиации, но достаточно “недалекий”, чтобы согласиться возглавить МГА.

Б. Бугаева Д. Атбашьян искренне уважал, несмотря на то, что неоднократно был им “бит”. С ним можно было поговорить и найти понимание по любому вопросу. В особенности, Д. Атбашьян любил с ним поговорить о наболевших летных делах, “как летчик с летчиком”. Он был всегда доступен и доброжелателен, даже в своем гневе. И всегда умел оставаться объективным.

Б. Бугаев поддерживал идею реформирования АУГА, и его уход означал наступление тяжелых испытаний не только Д. Атбашьяну и АУГА, но и всей гражданской авиации СССР.

Возрождение политотделов в ГА

В свое время, еще при своем назначении на должность, Д. Атбашьян неоднократно слышал от коллег, работавших на этих постах задолго до него, что “…Б. Бугаеву нужно поставить памятник хотя бы только за то, что он убрал из МГА Главное политуправление и ликвидировал на местах “замполитов”. Сразу, с его уходом этот институт в гражданской авиации начали восстанавливать.

И вскоре, упомянутый выше, С. Фадеев оказался на посту начальника политотдела АУГА…

В новом качестве, он не стал медлить. Вскоре после его назначения, руководитель КРО АУГА (контрольно-ревизионный отдел) занес Д. Атбашьяну коллективное заявление от работавших в “Звартноце” билетных кассиров. В нем указывалось, что освобожденный секретарь парткома КПСС по аэропорту “Звартноц” Л. Джавадян, всегда вымогавший у них “налог”, потерял чувство меры и увеличил ставку в 2 раза.

По срокам, это совпало с началом работы С. Фадеева на новом посту. Оставалось установить, случайно ли такое совпадение или между С. Фадеевым и Л. Джавадяном имеется “деловая” связь, Д. Атбашьян предложил С. Фадееву провести по этому заявлению расследование с привлечением работников КРО.  Но результатов не дождался. С. Фадеев на вопросы о ходе расследования говорил, что передал все материалы секретарю райкома КПСС А. Гегамяну, кому, по партийной линии, подчинялся Л. Джавадян.

“Круг замкнулся, один аферист подотчетен другому…” - подумал Д. Атбашьян.

“Воздушный транспорт”

После ухода Б. Бугаева и последующих событий, Д. Атбашьян понял, что теперь на его реформе можно будет поставить “крест”. И не ошибся.

18 июня 1987 г. к нему зашел корреспондент отраслевой газеты “Воздушный транспорт” В. Тамарин. С порога он предупредил, что его реформам и ему имеются могущественные противники в МГА, и что его, Тамарина обычно посылают к тем, кого собираются снять с работы. Д. Атбашьян пошутил анекдотом из “Армянского радио”. Тому задали вопрос, – “что общего между начальником и мухой?” На что это радио ответило – “их обоих можно прихлопнуть газетой”.

Посмеялись. Разговор, в целом, шел в благожелательном русле, но вопросы Тамарина не оставляли сомнений в его целях. Д. Атбашьян вспомнил совет, данный ему при назначении в 1971 г. заместителем министра А. Усковым, в своих письмах в МГА писать непосредственно о своих выводах и предложениях, не ссылаясь при этом на факты. Ибо любой факт можно истолковать, как минимум, двояко. Он понял, что цель Тамарина – истолковать все результаты его работы на посту начальника АУГА в черном свете.

Уже через неделю, из Москвы, Д. Атбашьяну звонил Жорж Шишкин - его близкий товарищ по прошлой, совместной работе на Чукотке. Он рассказал, что против него готовится “огромная бомба” и что занимается этим О. Ерицян. Бомбой должна стать разгромная статья в газете “Воздушный транспорт”, которой впоследствии будет дан ход “по полной программе”, принятой в “перестроечные” времена.

По словам Ж. Шишкина, он своими глазами видел, как О. Ерицян с большими картонными коробками заходил к двум заместителям министра и Ю. Пономаренко – главному редактору “Воздушного транспорта” и выходил оттуда без них. А из коробки для “Воздушного транспорта” он даже угощался, слушая их разговоры с планами дискредитации Д. Атбашьяна.

Собрания в цеховых парторганизациях

7 июля 1987 г. “Воздушный транспорт” со статьей Тамарина “За решением ответственность” была опубликована. Она действительно оказалась “бомбой”, которую взорвали профессиональные партийные интриганы М. Минасбекян (зав. отделом ЦК КПА) и А. Гегамян (секретарь райкома КПА) руками штатных и нештатных секретарей партийных организаций АУГА, которые функционально, по партийной линии, были им подчинены, а также работников ОПВР и их подчиненных на местах “замполитов”. И, конечно, самое активное участие “в деле” принимали сами члены упомянутого “альянса”.

В этих целях был разработан “График проведения собраний в цеховых парторганизациях Арм. УГА”, по которому c 24 по 31 июля 1987 г. планировалось провести 27 собраний, многие из которых в разных местах, в одни и те же дни и часы.

Участие Д. Атбашьяна планировалось только в одном собрании – во второстепенном, 113 летном отряде (самолеты Як-40, Ан-2, вертолеты).

С этим графиком Д. Атбашьян ознакомлен не был, он лишь то и дело узнавал, что в той или иной службе уже началось и идет собрание. Но и располагая этим графиком, он не мог бы присутствовать на большинстве из них физически.

На собраниях шла “игра в одни ворота”: не имея оппонентов, их организаторы убеждали участников собраний в истинности “фактов”, изложенных в газете.

Все достижения, которыми гордилось АУГА и руководство Армении, успехи, которые руководством МГА еще недавно ставились в пример другим управлениям ГА, истолковывались как результат, граничащей с преступной, деятельности одного человека – Д. Атбашьяна. Грубая ложь, клевета и подтасовка фактов были основным “инструментом”, использованным газетой в доказательство своих выводов.

Но пока, без проверки, эти “факты” тянули не только на простое освобождение от занимаемой должности, но и на возбуждение уголовного дела. О чем и писал прокурор Г. Гукасян в разделе отзывов на статью в одном из последующих номеров “Воздушного транспорта”.

Проверка “фактов”, изложенных в газете

Д. Атбашьян решил, не дожидаясь развития событий, вызвать из МГА комплексную комиссию по проверке изложенных в газете “фактов”. 

Комиссия проработала в Ереване до 17.07.1987 г. Несмотря на отношение к Д. Атбашьяну, как к “уходящему”, суть ее итоговых актов о результатах проверок, отразила клеветническую основу практически всех “фактов”, на которых базировалась статья.

Вероятность уголовного преследования, на этот раз, отпала.

В связи с переходом отрасли на новые методы хозяйствования с 01.01.88 г., по Армянскому управлению была проверена обоснованность всех расчетов нормативов пла­тежей в бюджет за производственные фонды и трудовые ресурсы, платежей в МГА и нормативов образования фондов развития производства, науки и техники, социального развития и материального поощрения.

Так в “Справке по результатам проверки финансово-хозяйственной деятельности АУГА” был сделан вывод:

“Управление имеет достаточно финансовых ресурсов для перехода наполный хозяйственный расчет.

После внесения по стабильным нормативам платежей в государствен­ный бюджет за производственные фонды и трудовые ресурсы, 40 процентов расчетной прибыли будет перечисляться в МГА, а 60 процентов прибыли останется на нужды управления, в том числе на дотацию убыточных произ­водственных единиц.

Нормативы отчислений в фонды экономического стимулирования обеспечивают потребности управления по социальному и экономическому развитию (включая финансирование за счет фонда социального развития жилищного строительства в ежегодных объемах от 3 до 4 млн. рублей)”.

Стоит добавить, что в те годы стоимость 60-ти квартирного дома составляла 1 млн. руб. Стоит добавить еще и, что до этой реформы, МГА оставляло АУГА лишь 14,5 коп. с каждого рубля выручки, а так называемые, доходные ставки на 1 тоннокилометр были одними из самых низких по СССР.

Но результаты работы комиссии МГА стали известными только работникам аппарата управления. И именно на их собрании газетная статья была опровергнута, а резолюция собрания брала Д. Атбашьяна под защиту и просила его не уходить с поста начальника АУГА. 

Собрание назвало статью в “Воздушном транспорте” клеветнической и потребовало привлечь ее авторов к ответственности.

На собрании отмечалось, что даже по наиболее острой – жилищной проблеме, в статье утверждалось число очередников на получение квартиры в АУГА в 500 человек, против 397 фактически, и что среди них есть 22 человека, дожидающихся своей очереди с 1961 г, тогда как таковой был только 1. При этом ему при каждом распределении жилья уже предлагались квартиры, но он, взамен своего подлежащего сносу дома, по договору с Горсоветом Еревана, ждал от него равноценную квартиру.

А ведь по этой проблеме газета могла бы и написать, что с приходом Д. Атбашьяна в АУГА, прекратилась система взяточничества при распределении квартир. Что их строительство многократно возросло и, несмотря на увеличившуюся при нем более чем в 2 раза численность работников АУГА, очередь на жилье сократилась с 1100 до 397 человек. Что каждый квадратный метр жилой площади в АУГА лимитировался Госпланом и МГА СССР. И что, благодаря наличию собственного треста, АУГА с 1981 г. получило право выступать в строительстве жилья не только “Заказчиком”, как все остальные в СССР, но и “Подрядчиком”. Благодаря этому, план по жилищному строительству в XI-й пятилетке (1981-1985 г.г.) был выполнен на 271%. И что уровень обеспеченности жильем в АУГА более чем в 2 раза был выше среднеотраслевого…

Это относилось и ко всем остальным “фактам”, изложенным в газете.

Последнее заседание коллегии МГА

Однако еще оставались открытыми вопросы, связанные с заявлениями в адрес Д. Атбашьяна, якобы сделанными, как утверждалось в газете, некоторыми руководящими лицами МГА.

Но и они оказались грубой ложью. Это выяснилось 9 июля 1987 г. во время заседания коллегии МГА, в котором Д. Атбашьян участвовал в последний раз.

По времени, это заседание коллегии совпало с работой в Ереване комплексной комиссии МГА. Его проводили новый министр, генерал-полковник Александр Волков с новым начальником политуправления, генерал-лейтенантом Валерием Колчановым.

При обсуждении первого вопроса повестки дня – “О повышении активности командно-руководящих кадров в перестройке идеологической работы, усилении их идейно-теоретической закалки в свете установок XXVII съезда, январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС” (докладчик В.С. Колчанов), новый министр поставил на голосование предложение о выборности руководителей летной, инженерно-авиационной и других служб на местах. Все участники заседания проголосовали “За”.

Д. Атбашьян не стал голосовать. Это заметил Министр, подошел к нему и спросил, “…почему вы не голосуете, может быть воздержались?” “А можно, я отвечу вопросом на вопрос?” – спросил Д. Атбашьян. Получив согласие Министра, он продолжил:

- “Вот Вы, товарищ Министр, сами являетесь летчиком. Как, по Вашему мнению, можно ли избирать голосованием пилотов-инструкторов?”

- “Конечно, нет” - ответил Министр.

- “Ну а дальше по службе – заместителей комэсков, комэсков, командиров летных отрядов, старших инженеров, начальников АТБ и т. д. – конечно же, тоже нельзя.

Избирать можно только председателей артелей золотоискателей, колхозов и общественных организаций.

Там же, где стоят вопросы безопасности полетов или имущественные интересы государства – там оно должно назначать своих, доверенных людей. Поэтому – я – “против”.

А не голосовал, потому что все остальные были “за” и мой голос уже ничего не значит”.

И в зале наступила гробовая тишина…

Так начинались пресловутые, Горбачевские “перестройка”, “гласность” и “демократия” в гражданской авиации…

В перерыве после первой части коллегии, вокруг начальника политуправления В. Колчанова образовался стихийный “митинг”.

Ему предшествовало выступление начальника Казахского управления ГА Николая Кузнецова, широко известного в ГА, дважды Героя социалистического труда. Затронув статью в газете, он назвал ненормальным, что в любое управление может приехать какой-либо случайный человек и за пару дней разобраться в явлениях и людях, “…которых он сам уже изучал 40 лет и до конца еще не разобрался…”

Все упомянутые в статье руководящие лица МГА, вместе со многими другими участниками заседания, окружили в перерыве заседания коллегии В. Колчанова.  Они выражали свое возмущение приписываемым газетой им словам, которых они не произносили и даже требовали у В. Колчанова привлечь ее главного редактора и автора статьи к уголовной ответственности.

Упомянутая в статье “Воздушного транспорта” Татьяна Темкина, начальник управления организации труда и заработной платы МГА, при этом заявила, что МГА поддерживало реформирование АУГА и что она считает Д. Атбашьяна “…не в обиду другим, наиболее продуктивным среди всех начальников территориальных управлений в СССР”.

Примерно это же самое сказали и остальные, в том числе и, неожиданно для Д. Атбашьяна, Иван Васин – заместитель министра, который подчеркнул при этом натянутые и даже конфронтационные отношения с Д. Атбашьяном во многих вопросах, связанных с организацией летной работы в ГА…

Все это время в Москве с Д. Атбашьяном находился С. Фадеев, навязанный ему новый “начальник политотдела”, прохвост и пьяница. Во время “митинга” вокруг В. Колчанова, он тоже находился рядом и все слышал. Д. Атбашьян обратил внимание на его потное,  красное лицо и особенно шею, ставшую бурачного цвета. Подумал, как бы с С. Фадеевым не случился инсульт…

“Прочистка” в ЦК КПА

Однако это не помешало тому, после возвращения в Ереван, провести еще одно “мероприятие”. Уже 14 июля 1987 г, не дожидаясь окончания работы в АУГА комиссии МГА, он организовал вызов Д. Атбашьяна к новому второму секретарю ЦК КПА Ю. Кочеткову. Поздно вечером, в его кабинете, во главе с С. Фадеевым, собрались почти все секретари первичных парторганизаций АУГА. Среди них были и Л. Джавадян, “делу” которого о поборах с кассиров, стараниями С. Фадеева, так и не был дан ход (по его словам, оно находилось у А. Гегамяна – секретаря райкома КПА). Здесь же был и В. Алоян, известный в АУГА тем, что с  каждого вступающего в КПСС он взимал “налог” в 500 руб, которым делился и С. Фадеевым, и с А. Гегамяном… Остальные участники “вечеринки” у Ю. Кочеткова, включая и его самого, тоже святостью не отличались.

На этот раз, Д. Атбашьян подвергся “партийной критике”. Ее суть заключалась в том, что он “тотально” вмешивается в жизнь парторганизаций. Что он зажимает “гласность”, руководит АУГА исключительно “командно-административными” методами и т. д.

На вопрос Ю. Кочеткова, “…так как же ему удалось руководить АУГА почти 17 лет, неужели о нем нельзя сказать ничего положительного, например, хотя бы, как о летчике?” - неожиданно, у С. Фадеева сорвалось, что в “…конце концов Д. Атбашьян всегда оказывался прав, а как летчик, он имеет самую высокую квалификацию”. 

Несмотря на то, что никаких “оргвыводов” за этим совещанием не последовало, оно оставило тяжелое впечатление. Д. Атбашьян еще раз почувствовал, насколько вся окружающая его среда стала ему чуждой и даже враждебной…

Итоги работы комиссии МГА

17 июля 1987 г. комиссия МГА завершила проверку “фактов” изложенных в “Воздушном транспорте”, охватывающих все стороны деятельности АУГА и Д. Атбашьяна. Фактически, АУГА подверглось комплексной проверке, какая обычно проводилась по итогам работы за 5 лет. Это позволило Д. Атбашьяну получить итоговый документ о результатах всех лет его работы на посту начальника АУГА. Поскольку вся статья, по сути, оказалась опровергнутой, а по всем ее “криминальным” эпизодам, в актах комиссии, были указаны соответствующие оправдательные документы, Д. Атбашьян перестал опасаться уголовного преследования.

Мало того, в конце июля, при посещении им МГА, куратор АУГА, Сергей Павлов – заместитель министра по внешним связям, сказал ему, что он мог бы продолжать работу.

Другой же заместитель министра – по кадрам, Олег Смирнов, в приватной беседе посоветовал ему все же уходить и даже предложил помощь с переходом на другую работу, в том числе в “Аэрофлот” (тогда еще, ЦУ МВС) или его представительство в Норвегии. Но Д. Атбашьян ответил, что хотел бы летать в АУГА рядовым командиром корабля Ил-86. 

Находясь в здании МГА, он видел, как из одного высокого кабинета в другой ходил, стараясь быть им незамеченным, “посол” О. Ерицяна, Г. Мкртчян. Тогда же он узнал, что еще один игрок – самостоятельно претендующий на его пост, Г. Навасардян, посещал куратора МГА в ЦК КПСС…

С подлостью Г. Мкртчяна он уже сталкивался ранее и об этом человеке стоит рассказать отдельно. Он был из тех, чье корыстолюбие и нравственная нечистоплотность проявлялись явно, лишь после продвижения на большие должности. Д. Атбашьян освобождал его в середине 70-х годов от должности командира 2-го Ереванского авиапредприятия, когда Н. Огановым было выявлено, что Г. Мкртчян, минуя АУГА, по сговору с кем-то в Москве, выписывал в ЦРИА МГА сувенирную продукцию, предназначавшуюся для пассажиров международных рейсов и высоких гостей, и реализовывал ее через комиссионные магазины. Тогда Д. Атбашьян, буквально, спас Г. Мкртчяна от уголовного преследования.

В другой раз, летом 1982 г, Д. Атбашьян вылетал в Среднюю Азию для обмена опытом с начальниками местных территориальных управлений ГА Ф. Рафиковым, Н. Кузнецовым и Е. Ершовым. Ту-154, на котором он летел пассажиром, взлетал в жару, ночью, в направлении на город. Через несколько секунд, после отрыва, самолет характерно задрожал, как перед срывом и сваливанием.

Почувствовав неладное, Д. Атбашьян, вскочил со своего места в первом ряду пассажирского салона и вбежал в пилотскую кабину. Здесь он увидел и услышал световую и звуковую сигнализацию выхода самолета на закритические углы, стрелка текущего угла атаки АУАСП-154 “слиплась” с красным сектором критического угла. Самолет не набирал высоты и скорости и завис на высоте 90 м, “брюхом вперед”. Внизу был ночной Ереван, а впереди - горы.

Командир экипажа Г. Мкртчян и второй пилот находились в состоянии ступора и на приказ Д. Атбашьяна отдать штурвалы вперед, не реагировали. Тогда он проделал это за них из-за спины борт-инженера: взявшись руками за оба штурвала он отдал их вперед до перевода самолета на снижение. На высоте около 30 м. стрелки АУАСП разошлись, самолет, наконец разогнался до 320 км/час и стал управляемым.

В Ташкенте он провел с экипажем разбор взлета в Ереване, затем оставив Г. Мкртчяна одного, отдельно разобрался с его ошибками и предложил обо всем, по прилету в Ереван, доложить командиру эскадрильи и рассказать на летном разборе. Вместо этого, Г. Мкртчян написал в МГА, что Д. Атбашьян, находясь в отпуске, в штатской одежде, ворвался в кабину и вмешался в управление самолетом. В том письме правдой была лишь штатская одежда...

31 июля 1987 г. вышел приказ министра ГА №338/л об освобождении Д. Атбашьяна с занимаемой должности по собственному желанию и переводе его на должность командира корабля Ил-86. Через несколько дней состоялось заседание ЦК КПА, на котором решалось, по выражению К. Демирчяна “…просто отпустить Д. Атбашьяна, или с партийным взысканием… за аэропорт в Ленинакане, каких нет даже в многих областных центрах СССР, построенный на “народные деньги” в 100 км от Еревана”, “…зачем Армении столько аэропортов... если его не остановить, он всю Армению заасфальтирует”…и т. д.

Однако после заступнического выступления секретаря ЦК Карлена Гамбаряна, Д. Атбашьяна решили “отпустить” без партийного взыскания.

У него оставались 255 рабочих дней неиспользованного отпуска – около 10 месяцев и он решил удалиться на полгода и отдохнуть от всего…