Что греха таить – своего ближнего мы любим не всегда. Иной раз такого ему напожелаем, что только держись! Нередко в таких случаях, с присущей соотечественникам экспрессией,  ближнему настоятельно рекомендуется сгинуть где-нибудь под землей, да поглубже.

А вот шамлугец Жора Мнацаканян и без подобных рекомендаций регулярно проводит под землей изрядную долю светового дня. Шесть дней в неделю, по шесть часов в день. Так же поступают и многие другие жители Шамлуга – небольшого города, затерявшегося в лесистых горах Лорийского края. Потому что они – шахтеры. И трудятся на местном медном руднике, который входит в структуру Ахтальского горно-обогатительного комбината.

На руднике температура воздуха постоянно держится в пределах + 18-20⁰ С. Не специально – естественная вентиляция действует. При необходимости добавляется и продувка сжатым воздухом. По летней жаре очень даже приятно получается. А вот зимой здесь наверняка менее “комфортно”. Впрочем, и сейчас, конечно, не санаторий.

Но все это потом. А сначала мы проходим необходимый инструктаж, прежде чем получить право спуститься в рудник. Инструктаж проводит упомянутый Ж.Мнацаканян, ибо он – начальник участка, а мы заявились как раз в его смену. Облачаемся в пластмассовые каски с прикрепленными к ним шахтерскими лампами, робы и резиновые бахилы и, ведомые нашим новым товарищем, отправляемся в путь. Бодро шлепаем по шпалам, ступая по жиже, которая то и дело норовит не отдать обувку обратно. Изо всех сил отгоняю предательскую мыслишку: “А вдруг поскользнусь и упаду?..” Из Райкина что-то в памяти всплывает: “Мама, ты помнишь мои белые брюки? Но об этом потом…”

- Не паникуйте! – напутствует провожатый.- Если пойдет вагонетка – отойдите от рельсов и прижмитесь к стене. Только за кабель не хватайтесь, там напряжение о-го-го!

Помаленьку добираемся до 140-го горизонта. Здесь есть также 215-й и 305-й горизонты. Цифры обозначают, насколько низко данный уровень расположен по сравнению с нулевым пунктом.

Работа на руднике ведется в две смены, рабочий режим – шестидневка. Собеседники рассказывают, что в прежние времена в Шамлуге проживало около полутора десятков национальностей – армяне, греки, немцы, русские, французы, иранцы… Многие как раз здесь и работали. Сейчас разъехались по своим странам, ядро общины ныне составляют армяне и греки. Есть и русские. Так что “интернационал”, пусть и в усеченном виде, а все же сохраняется. Живут дружно.

“Никаких конфликтов на национальной почве у нас не бывает, этого еще не хватало!” – сердится бурильщик, грек по национальности Василий Ваханелов. А его соотечественник, электрослесарь Венуш Тоностепани, утверждает: на руднике подобное просто опасно. Здесь взаимовыручка приобретает жизненную необходимость. “У нас ничего не делится на «мое» и «твое»,- заявляет он.- Кому в данный момент требуется помощь – идем и помогаем. Иначе нельзя”. В.Тоностепани – один из здешних ветеранов: как пришел на рудник в 1958-м шестнадцатилетним пареньком, так с тех пор здесь и трудится.

- Неужели,- интересуюсь у бригады,- вам приятно лезть каждый день под землю?  

- Если б не было приятно – то и не лезли бы,- уверяет машинист электровоза Арам Саакян.- Особенно, когда наверху – жарища. Вообще-то мы – народ закаленный. И потом, если проработаешь на руднике больше одного года, к другому месту уже трудно приноровиться: рудник “тянет” обратно. С другой стороны, здесь, кроме комбината и рудника, другой-то работы и нет практически. А мужчине надо же семью кормить, верно? У многих здесь, правда, есть приусадебные участки, выращиваем фрукты-овощи, скотину держим, ходим в лес за хворостом и ежевикой. Но всё это, так сказать, дополнительные доходы. А без постоянной работы никак не обойтись.

Арам – младший представитель шахтерской династии. Здесь работают и его отец (начальником смены), и старший брат (взрывником). Рассказывает, что сюда его привел именно отец. Пройдя двухмесячный испытательный срок, доказал, что достоин быть классным горняком. И сегодня он – один из ведущих машинистов участка. “Наши ребята – крепкие, не пасуют перед трудностями”,- с гордостью констатирует Ж.Мнацаканян.  

Александр Маркин тоже, несмотря на молодость, пользуется здесь заслуженным авторитетом. К своим 27 годам он – один из лучших проходчиков на всем руднике. Считает себя коренным ахтальцем: в Ахтале живут уже три поколения Маркиных. И он достойно продолжает славную шахтерскую династию.

- Здесь, в постоянном полумраке, очень важно уметь правильно ориентироваться в обстановке,- объясняет Саша, упорно стараясь не попасть в кадр.- На одну физическую силу уповать нельзя, отбойный молоток и ума требует. Надо правильно рассчитать, под каким углом откалывать куски породы, чтобы справляться с ними с наименьшими усилиями, и чтобы они падали в нужное место. И такие задачи здесь приходится решать постоянно. Никто за нас этого не сделает.

Недавно на здешнем руднике – как, впрочем, и на других структурах, входящих в Ахтальский ГОК – на 20 процентов сократили заработную плату сотрудников. Администрация комбината мотивирует это воздействием финансово-экономического кризиса и просит отнестись к такой новации с пониманием, заверяя, что мера носит временный характер. Рабочих это, понятное дело, озадачило. Но все же они не отчаиваются: “уж лучше некоторое время получать несколько меньше, чем вообще ничего не получать”, как высказался помощник бурильщика Кето Бежанов. С другой стороны, здесь рассчитывают на то, что кризисное “затемнение” постепенно рассеется, и вопрос с зарплатами уладится.

Ереван-Шамлуг-Ереван