В рамках урегулирования нагорно-карабахского конфликта сопредседатели Минской группы ОБСЕ побывали в Армении и Арцахе. В Ереване американский сопредседатель Ричард Хогланд приоткрыл скобки переговорного процесса по арцахской проблеме. Он заявил, что на столе лежит 3-частный план урегулирования, добавив, что хотя  стороны переговоров хорошо осведомлены о его деталях, окончательного согласия они пока не дали. Хогланд не сказал, о каком плане идет речь, но прозрачно намекнул на то, что его автором является российская сторона и что фактически речь идет о так называемом “плане Лаврова”.

“Вам мой ответ может не понравиться, но должен сказать, что мы не используем конкретное название, не говорим “план Лаврова”, но мы все знаем, откуда это пришло. То, что лежит на столе переговоров, мы дипломатично называем “планом-предложением”. Я просто использую эту стандартную формулировку”,- сказал Хогланд.

От Казанского документа к “плану Лаврова”?

“План Лаврова” фактически представляет собой последнюю модификацию или отредактированный вариант Мадридских принципов. План появился в результате того, что в 2011 г. в Казане не был подписан рамочный документ, составленный на основе Мадридских принципов. Казанский документ не вытекал из интересов Азербайджана, так как содержал теоретическую возможность для самоопределения. А поскольку Азербайджан отклонил этот документ, то предполагается, что новый “план Лаврова” противоречит интересам Армении.

Сергей Лавров, который 8 апреля прошлого года, то есть сразу после апрельской войны, посетил Баку, с большим воодушевлением констатировал, что стороны чрезвычайно близки к урегулированию, и намекнул на начало нового переговорного процесса вокруг лежащего на столе документа.

Сразу после этого пресс-секретарь МИД РА Тигран Балаян заявил, что армянская сторона готова продолжить переговоры вокруг Мадридских принципов, то есть Казанского документа 2011 г. Очевидно, что если бы на столе лежал Казанский документ, который вытекал бы из интересов армянской стороны, то Еревану не только не надо было выступать с подобным заявлением, но и он поспешил бы дать свое согласие.  

Между тем, спустя несколько дней после отклика Балаяна, министр иностранных дел РА в интервью Общественной телекомпании заявил, что кроме Казанского документа все остальные варианты как отклоненные или неудачные сданы на хранение в Венский офис ОБСЕ.

Иными словами, глава МИД РА дал понять, что отклоняет вариант, который Лавров обсуждал в Баку. В это же время министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров заявил, что они поддерживают встречу в Москве министров ИД в формате Россия-Армения-Азербайджан. “В прошлом месяце я был в Москве, и мы обсуждали с Сергеем Викторовичем Лавровым этот план. До этого, как вы знаете, президенты встречались в Санкт-Петербурге. Все прекрасно знают, какой план и как мы должны по нему двигаться, все прописано, но нужна политическая воля. В данном случае политическая воля не наша, а политическая воля армянской стороны”, - сказал Мамедъяров.

Если сейчас Ереван отклонит “план-предложение” (формулировка Хогланда), то можно предположить, что причина кроется в предлагаемых механизмах самоопределения, которые являются для амянской стороны наиболее принципиальными. В этом плане Ереван усмотрел регресс по сравнению с Казанским вариантом. Судя по всему, новое предложение представляет собой попытку приблизиться к представленному еще в 1998 г. варианту поэтапного урегулирования, в котором не предусмотрен ни теоретический, ни практический порядок реализации самоопределения.

До сих пор армянской стороне удавалось проявлять упорство в вопросе отклонения этого плана, опираясь на два основных компонента. Речь идет, во-первых, о новой ситуации, сложившейся после апрельской войны, и достигнутой в Вене и Санкт-Петербурге в мае и июне 2016 г. договоренности о применении на линии соприкосновения механизмов укрепления режима перемирия, которую Азербайджан упорно срывает.

Ереван отказывается от каких-либо содержательных переговоров по вопросу НК, выдвигая в качестве предусловия выполнение Азербайджаном этих рекомендаций. Это спасало ситуацию, так как международное сообщество и в частности сопредседатели МГ ОБСЕ не могли обходить достигнутую договоренность.

Второй компонент – это политика бывшей администрации США по торпедированию односторонних инициатив России в вопросе карабахского урегулирования. Несмотря на видимость сохранения у сопредседателей консенсусных настроений, США и Франция оказывали серьезное противодействие российской инициативности.  

Однако то, о чем сказал в Ереване американский сопредседатель Ричард Хогланд, его утверждение о поддержке  странами-сопредседателями “плана-предложения” свидетельствуют о нарушении паритета. Новая администрация США передает ключи от карабахского урегулирования России. Вашингтон дает “зеленый свет” плану Лаврова. Это ставит армянскую сторону в чрезвычайно тяжелую ситуацию, поскольку она лишается рычага по противодействию одностороннему давлению России, который успешно применяла, опираясь на Запад и формат Минской группы.

Именно этим, по всей видимости, было обусловлено жесткое выступление Сержа Саргсяна в одной из воинских частей Арцаха в конце минувшей недели. Саргсян, напомним, заявил: если Баку прибегнет к новой военной авантюре, то он, не моргнув глазом, даст приказ применить против Азербайджана комплекс “Искандер”.

Саргсян также напомнил о том, что все стратегические объекты этой страны находятся под прицелом. И хотя от этого заявления попахивает предвыборной агитацией, озвучивание угрозы применить имеющееся в арсенале армии самое мощное и предназначенное только для крайних случаев оружие в ситуации, когда на линии соприкосновения царит относительное затишье, в действительности не что иное, как публично выраженное отчаяние.

С другой стороны, этот мессидж был адресован посредникам и внутренней аудитории. Серж Саргсян попытался дать понять посредникам, что не примет какое-либо предложение об уступках в вопросе самоопределения, что он дошел до критического максимума и не боится войны.

Не случайно, что это жесткое заявление Саргсян сделал накануне визита сопредседателей Минской группы ОБСЕ в Ереван и Степанакерт. Однако наиболее существенно другое: Серж Саргсян фактически создает у армянской и арцахской общественности впечатление, будто внешнее давление настолько сильно, что, возможно, даже не удастся добиться отклонения “плана Лаврова” и что если Еревану удастся вернуть процесс приблизительно в поле “казанских” принципов, то есть если в документе об урегулировании будет теоретически, без перспективы реализации, зафиксировано право арцахцев на самоопределение, то это уже можно считать подвигом.

Технология психологического и агитационного террора

В последнее время этот тезис все чаще и все интенсивнее преподносится армянской общественности как ультиматум. Об этом свидетельствует сопоставление трех фактов. Во-первых, руководимый первым президентом Армении Левоном Тер-Петросяном блок “АНК-НПА” участвует в парламентских выборах с конкретной целью тиражировать идею “мира”.

В ходе предвыборной кампании Тер-Петросян, выступая дважды в телеэфире, развивал только три основные идеи. Во-первых, у армянской стороны нет другого варианта, кроме возвращения Азербайджану территорий вокруг бывшей НКАО, поскольку их сохранение расценивается как агрессия. Если данные территории не будут возвращены добровольно, то международное сообщество добьется этого в принудительном порядке, применив санкции против Армении.

Во-вторых, армянская сторона и армянское общество должны забыть о самоопределении Арцаха, поскольку Азербайджан никогда на это не согласится и этот принцип никогда не найдет полноценное отражение ни в одном договоре об урегулировании. Так что можно считать удачей, если в рамочном договоре будет закреплено теоретическое право на самоопределение, а международное сообщество признает Арцах в промежуточном статусе. Это, по мнению первого президента, означает оторвать Арцах от Азербайджана.

В-третьих, в вопросе Нагорного Карабаха Армения и Арцах ведут борьбу не против Азербайджана, а против международного сообщества в лице ООН и ОБСЕ, которых Тер-Петросян не случайно представляет в качестве “высших инстанций”, то есть сил, которые в любой момент могут вынести Армении и Арцаху “смертный приговор”.  

Таким образом, Тер-Петросян создает впечатление, будто нам противостоит мощная сила, победить которую невозможно, поэтому брошенные ею крупицы нужно принять как манну небесную.

Конечно, нет необходимости касаться уязвимой обоснованности этих тезисов. Гораздо существеннее то, что Армянский национальный конгресс, пользуясь возможностями предвыборной кампании, в больших дозах доводит эти тезисы до сознания общественности, вызывая с одной стороны острые дебаты, а с другой –  манипулируя возможностью сеять панику, адаптирует общественность к мысли о неизбежности сдачи территорий в обмен всего лишь на промежуточный статус, то есть на иллюзорный мир.

Второй факт состоит в том, что это происходит с молчаливого согласия властей и совпадает с подтекстом мессиджей, которые содержатся в полных отчаяния заявлениях Сержа Саргсяна в Арцахе.

Примечательно, что когда после интервью Тер-Петросяна Общественному телевидению журналисты попытались узнать позицию МИД в отношении подходов первого президента, замминистра иностранных дел Шаварш Кочарян спокойно заявил: “Я не готов комментировать высказывания Левона Тер-Петросяна”.

В этом смысле Тер-Петросян в вопросе Нагорного Карабаха взял на себя роль рупора действующей власти и говорит то, что власть не осмеливается сказать и при этом не отрицает свое полное согласие с этими подходами.

Во-вторых, американский сопредседатель Ричард Хогланд, отвечая в Ереване на вопрос о точке зрения бывшего сопредседателя Керри Кавано, который указал на необходимость вмешательства ООН в урегулирование карабахской проблемы, ответил: “Примерно месяц назад я находился в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Обсудил с компетентным руководством вопрос Армении, Нагорного Карабаха, Азербайджана. Они заверили, что если это принесет пользу, то готовы предпринять определенные шаги. Это может быть резолюция ООН или помощь в том или ином процессе. …Мы можем думать, что в нужный момент, исходя из условий и необходимости, мы можем обратиться в ООН. И хотя для нас дверь открыта, мы не считаем, что такая необходимость существует”.

Следует обратить внимание на два тонких момента. Во-первых, в Нью-Йорке на уровне сопредседателя Минской группы обсуждалась возможность принятия новой резолюции ООН. Напомним, что в 1993 г. ООН приняла 4 резолюции по арцахской проблеме, и все они в вопросе статуса НК вытекали из интересов Азербайджана. Нет сомнений в том, что в случае принятия новой резолюции она не сможет обойти зафиксированные в предыдущих резолюциях принципы, что станет козырем в руках Азербайджана. Во-вторых, Хогланд дает понять армянскому обществу, что сопредседатели МГ в любой момент могут инициировать подобный процесс и добиться успеха, так как все три страны-сопредседателя являются постоянными членами Совбеза ООН.

Возникает вопрос: почему Хогланд говорит об этом в Ереване? Угрожает ли он последствиями, которые станут возможны, если армянская сторона не согласится на российский “план-предложение” или если общество взбунтуется?

В любом случае нельзя не заметить, что между заявлением Хогланда и утверждениями Тер-Петросяна о применении “высшими инстанциями” санкций в отношении Армении-“агрессора” существует определенная связь.

Можно констатировать, что сопредседательство МГ, первый президент Армении, проявляющие лояльность ко всему этому власти страны и постоянно угрожающий войной Азербайджан образовали общий пропагандистский фронт, держа под прицелом армянское общество, которому внушается мысль о неизбежности односторонних уступок и о том, что все двери закрыты.

Это психологическая пропагандистская диверсия, цель которой сломать потенциал внутреннего сопротивления и создать для властей Армении благоприятные условия, которые позволят легко и без потрясений пойти на уступки.

Становится ясно, что в этой ситуации срыв российского плана Ереван рассматривает как максимально возможный результат, цепляясь за отказ Азербайджана от внедрения на линии соприкосновения механизмов укрепления режима прекращения огня. То есть перед дипломатией стоит задача не добиться международного признания Нагорного Карабаха, имеющего 26-летнюю историю самоопределения, а сорвать наихудший мадридский вариант ради менее плохого казанского.

В условиях подобной информационной атаки на собственное общество, особенно в условиях отсутствия в Азербайджане каких-либо дебатов относительно возможных уступок, не может быть надежды на достижение даже плохого варианта.