HY RU EN
Asset 3

Загрузка

Нет материалов Нет больше страниц

Не найдено ни одного докуметна по Вашему запросу

Кристине Агаларян

Сторонник теневой экономики, предприниматель Геворг Афандян рассказывает о конфликте между заводом минеральных вод «Арзни» и банком «Анелик».

На вопросы «Hetq»-а отвечает владелец завода минеральных вод «Арзни», предприниматель Геворг Афандян.

Статью по данной теме читайте здесь:

Коррупционный сговор или предумышленная схема? Бывший владелец завода минеральных вод «Арзни» против «Банка Анелик».

 


Господин Афандян, у вас серьезный спор с «Банком Анелик», и банк обвиняет вас в применении мошеннических механизмов для вымогания денег у банка, а также в том, что с этой целью вы вступили в сговор с конкурсным управляющим завода минеральных вод «Арзни» (ООО «БМЛ Арзни»).

Во-первых, инициатором и сторонником заключения этого соглашения был банк. Банк страстно этого желал. У меня есть электронная переписка, в которой представитель бейрутского банка просит здешнего управляющего банка, в рамках этого соглашения, в любом случае добиться того, чтобы я подписал это соглашение. В том же сообщении он просит, чтобы одно слово в соглашении было заменено на другое, но так, чтобы Афандян не увидел, чтобы это осталось незамеченным. Я представил этот мейл в суде. Если банк представляет дело так, будто это была моя инициатива, то это, очень мягко выражаясь, ложь.

Предоставляя вам преимущественное право выкупа, почему банку было выгодно самому же это инициировать?

Поскольку эта компания, на балансе которой находился завод, также дала гарантии другим банкам, то естественно, судьба этого залога для «Банка Анелик» была туманной, потому что в случае применения стандартного сценария залог должен быть продан и поделен между банками. В то время банк конфисковал залог за 4,3 миллиона, но он мог не получить эти 4,3 миллиона. Поэтому ими был поднят данный вопрос. Есть лица, даже не работающие сегодня в банке, которые могут прийти и подтвердить, чья это была инициатива, хотя я не вижу в этом ничего плохого, если бы инициатива принадлежала мне.

Почему это соглашение не было заверено в кадастре?

Закон требует кадастрового заверения исключительно в случае регистрации недвижимости. Это не сделка с недвижимостью. Эта сделка касалась ограничений на покупку недвижимости. Нет закона, требующего регистрации этой сделки в кадастре. Это плод воображения юристов банка.  Естественно, им нужно оправдаться за большие суммы, взятые у банков. Как сейчас бывает: юристы говорят, это выигрышное дело, а потом говорят, что поделаешь, так решил судья. То есть, они были правы, но решение суда оказалось иным. Но если поставить на тайное голосование, все 230-240 судей проголосуют в пользу этого решения. Осознав серьезность проблемы Вы представите, скольких юристов, судей и специалистов извне я попросил за эти месяцы изучить эту тему, потому что я не исключаю, что дело дойдет до Европейского суда.

С целью покупки завода было специально учреждено ООО «Тармак», в котором долю имеете также вы посредством вашего сына.

Мы имеем долю в PIC - учредителе ООО «Тармак». Мы открыли офшор. В нем моему сыну предоставили долю – 33%, и это ничто, потому что на этом предприятии висит кредит в 11 миллионов долларов. Из Бейрута дали кредит. Погасили здешние 4,3 миллиона долларов. И еще один кредит погасили, который не имел отношения к этой проблеме.

Разве вы не знали, что они это сделали?

Да, это сделали исключительно они по своему капризу, а я на это согласия никогда не давал.  Эти 33% завтра они могут использовать на погашение 11 миллионов в пользу другого учреждения и оформят это как мобилизацию капитала. И эти 33% превратятся в 0,33%, то есть, в ничто. Я хоть сейчас готов им подарить эти 33%. Во-вторых, это не было согласовано, потому что во время конфискации, при подписании этой бумаги мы договорились, что будем эксплуатировать завод 50/50. Они нарушили все условия. 50% превратились в 33%.  Закрыли завод и рабочие места, нанесли серьезный ущерб бренду. А этот завод я купил в 2003 году, после 18 лет простоя. Он был превращен в хлев. Из него таскали железобетонные панели.  Из всего этого появилась столовая вода. То есть, то, чем они спекулируют – фикция. Вас заинтересует если Вам дадут долю, обремененную 11 миллионами долларов кредита?

Вы могли бы не дать согласия и эта компания не была бы создана.

Я не давал согласия.

Ваш сын стал акционером этой компании без вашего согласия? Он тоже не знал, что стал акционером оффшорной компании? Мы просто обсуждали схему, которая должна прийти из офшора к здешнему заводу. И вот однажды я узнаю, что существует некое ООО «Тармак» и что кто-то там является директором.  Он знал об офшоре, о ООО «Тармак» он не был осведомлен. Во-вторых, его осведомленность или неосведомленность несущественна, потому что я «тамада» этого вопроса. Мой сын представлял мои интересы. Владение долей в предприятии на Виргинских островах не имеет никакой материальной ценности. Здесь они пошли на обман. У нас имеется конфискация, стоимостью 4,3 миллиона долларов, тогда как на офшорной компании висит кредит на сумму 11 миллионов долларов.

Как возник этот кредит?

Я не знаю. То есть, на то предприятие, которое мы должны были совместно эксплуатировать, навесили не согласованную сумму, а сумму в 2-3 раза больше. Во-вторых, в этом предприятии мы должны были иметь равную долю – одну мы, другую – банк. 4,3 миллиона – моя общая задолженность, и как только я ее бы погасил, предприятие становилось моим, согласно этому соглашению. Любой банк был готов дать 4,3 [миллиона] и перевести этот актив к себе. В тех банках, где у меня были малые кредиты, залог сразу же усилился бы. Очевидно, что они пренебрегли нашими договоренностями, перешли на свое поле и предпринимают нечестные шаги. Я не думал ни о чем плохом. Из статуса заемщика и кредитора банка мы перешли в статус акционеров и пойдем дальше. Я знал, как вывести завод из этого положения, поставить на ноги и т.д. Но с первого же дня они препятствовали этому. Инвестор не выполнил своих обязательств. Я говорил, этот конвейер нужно отремонтировать, а он отстраивает себе кабинет и делает не знаю что. С самого начала их цель заключалась в том, чтобы остановить завод, перевести его на свой баланс, потом решать, кому и как продать и почем. До 28 сентября 2017 года завод работал. Но поскольку там нет никого, кто бы соображал в бизнесе... Я целый год просил, умолял созвать собрание владельцев 33% акций. Есть мейлы. Никто не пришел. Директор дважды в месяц приходил на работу на 2 часа. Так бизнесом не занимаются.

Когда оформлялись эти кредиты, не требовалось собрания акционеров и согласия акционера?

Я не знаю, как это оформлялось, и что они делали. Мы сотню раз требовали эти бумаги, нам так их и не дали.

Что они сделали на 11 миллионов?

Я не знаю, но эта сумма не имеет отношения к инвестициям.

Вы фактически подписали это соглашение и знали о нем. Когда организовывалась продажа «Тармаку», как же вы не сказали, послушайте, разве можно продавать, когда у нас есть подписанное соглашение?  

Я не думал, что мы пойдем на конфликт. Это был их риск. Я не вычислял, истекли месяцы или нет. У меня ослабла бдительность, потому что я не ждал от них ничего плохого.

С чего начались ваши неудачи, затруднившие погашение кредитов?

Во-первых, начались мои проблемы, но и они внесли большой вклад в мои проблемы, потому что они не выдали мне согласованный и утвержденный кредит на 6 миллионов до проблем с супермаркетом «Стар». У них были проблемы. Я им помог и за это они пообещали мне этот кредит, а потом не дали.

Вы были знакомы с ливанскими акционерами?

Как только акционеры приобрели банк, так первым делом пришли ко мне с аудитом, с группой юристов, изучили мои предприятия. Во время собрания совета директоров они объявили, что у них нет другого такого бизнес-заемщика. Они были восхищены. В то время мы пошли на взаимовыгодную сделку, потому что у них были проблемные кредиты. Они обратились ко мне с просьбой, и я пошел им навстречу при условии, что за это мне предоставят кредит на такую-то сумму по такой-то ставке. Я решил их проблемы скорым образом, в указанные ими сроки, но они свои обязательства не выполнили.

В решении каких проблем вы им помогли?

У них было проблемных кредитов на сумму 10,5 млн., которые я взял на себя. А взамен я внес предоставил дополнительный залог на сумму 5-6 млн., потому что за него я ожидал получить дешевый кредит, который они одобрили эл. письмами, а потом не дали.

Ваши проблемы и вопросы относятся к прежним акционерам. Вы пытались вести переговоры с новыми акционерами, дабы найти альтернативные решения этой проблемы?

Нынешняя проблема больше затрагивает нынешних акционеров, чем ливанцев, потому что, в конечном счете, ливанцы могут бросить банк и уйти. Я пытался вести переговоры, но безрезультатно, потому что они неадекватны. Они приходят, говорят, давайте вести переговоры. Потом пропадают месяцами. Я свое слово держал. После встречи с ними я не подал новых исков, не инициировал новых дел, а сидел и ждал, но это неответственный подход, который для меня неприемлем, особенно, когда они сели напротив меня вместо арабов. Я им говорил, какое вам дело. Они говорят, это наш банк. Ну, раз ваш банк, давайте вести переговоры.

Какое решение вы предлагаете?

Я очень гибок в схемах. Схем полно. Например, не требование на сумму в 22 миллиона, а другая сумма или имущество. У меня есть иски, которые ждут своего момента и будут поочередно предъявляться банку. В суде уже есть 3-4 иска. У нас есть иск с требованием разницы сумм конфискации и рыночной цены, относящийся к этому же делу.

От этих сделок они потеряют крупные суммы – сегодня, завтра, после завтра, не знаю. Их банк, их менеджмент, кредитные портфели находятся в запущенном состоянии. Мне не затруднительно зарабатывать на их кредитных портфелях. Тут полно тем. Я получу свои деньги до копейки.

Разве это имущество не было оценено во время внесения залога? Почему вы теперь обратились в суд?

Я не знаю, во сколько его оценили. Они оценивали.

Вы знакомы с конкурсным управляющим по вашему делу?

Как я могу быть с ним не знаком? Мы обсуждаем тысячи вопросов. Продаем имущество. Имеют место конфискации.

Сколько задолженностей осталось у всех ваших компаний перед банками?

Осталось 11 млн., остальное обеспечено имуществом.

Что вы будете делать, если получите эти 9 миллионов?

У меня есть предприятия, оборотные средства которых находятся в пассивном состоянии. Например, Эчмиадзинский консервный завод, увеличение числа кофеен - Segafredo и Cinebon. Мне сейчас ближе по духу оказание финансово-юридических услуг.

У вас есть юридическая компания?

Да, но не хочу говорить, какая именно, потому что она работает с банками. Я не хочу, чтобы освещалась эта тема. Если банк доверяет нам свою проблему, мы ее решаем. Ключ к решению этой проблемы сейчас у нас в руках. Я пять лет был на противоположной стороне и очень хорошо знаю свои слабые стороны – как заемщика и слабые стороны банка - как кредитора. Эти предприятия надо активизировать, чтобы они встали на правильный уровень.

Возможно ли, что завод Арзни снова заработает?

Завод Арзни закрыт ими. Они препятствовали его работе, а мы подали в суд иск с требованием денег, из-за невыполнения нашего договора по причине препятствий, неполученной прибыли и т.д. Конечно, возможно. Я запустил завод после 18 лет простоя. Неужели я не запущу завод после одного года простоя? Или если они должны были инвестировать 200.000 долларов, так это и мы могли бы сделать. В чем смысл их присутствия? Летать туда-сюда на самолете и получать зарплату?

И при прежней власти, и при нынешней вы занимаетесь бизнесом. Вы чувствуете какие-либо перемены в этой области?

Эчмиадзинский консервный завод не работает уже 2 года. Кофейни как работали, так и работают. Они работают по фиксированной ставке. Особенной разницы быть не могло. В этом вопросе мой подход несколько иной, нестандартный и наверняка он понравится не всем. Я как бизнесмен смотрю на эту тему так, что главное – рынок, и налогоплательщика нужно не выводить из тени и вводить в налоговую сферу, а напротив, оставить его в тени, дать развиваться, создавать рабочие места, потому что на заработанные деньги никто не покупает 4 джипа, 7 домов, а эти деньги опять вливаются в бизнес. Бизнес процветает, растет, налоги вольно-невольно растут, деньги опять уходят в тень, опять вкладываются в бизнес.

То есть вы сторонник теневого бизнеса?

Я всегда сторонник умеренного теневого бизнеса. Ни один экономист не может доказать мне обратное. Речь не о монополиях, не о лицах, пользующихся серьезными привилегиями. А речь о среднем бизнесе, обязательной составляющей которого должна быть умеренная «тень».

Вы и сейчас можете сказать, что ваша крыша – банки?

Я и сейчас в очень теплых отношениях с банками, за исключением этого одного. Я работал с 15 банками. В то время не было такого заемщика, как я по масштабам и диверсификации. Кто-то скажет, если ты такой хороший заемщик, что же ты попал в долговую яму? Бывает и в яму попадает человек. Не вижу в этом проблемы.  Диверсификация бизнеса была моим самым большим преимуществом, потому что мои бизнесы были взаимосвязаны, они взаимно дополняли друг друга, создавая друг для друга рынки. Я считаю операционный бизнес прошедшим этапом, потому что бизнес ничего мне больше не может дать. Я занимался бизнесом всякого типа, в том числе, банковским. У меня была кредитная организация, которая до сих пор работает, но она уже мне не принадлежит. Я ее продал российскому миллиардеру Олегу Бойко.  Я продал ее в великолепном состоянии с коэффициентом 1,7 – лицу, владеющему банками в 37 странах мира, а не гинекологу. Все проданные мною бизнесы очень хорошо работают. Разве плохо работает «Ереван-молл»? Я начинал, а они оформляли, завершали. Теперь я хочу работать с пером и бумагой, консультировать.

P.S. Геворг Афандян отказался фотографироваться под тем предлогом, что не желает представать перед общественностью. Он - созидатель, и общественность должна знать созданные им предприятия, а не его самого. 

 

Написать комментарий

Комментарии, написанные на латыни, не будут опубликованы редакцией.
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter