HY RU EN
Asset 3

Загрузка

Нет материалов Нет больше страниц

Не найдено ни одного докуметна по Вашему запросу

Спасшийся во время землетрясения: история одной жизни. Часть 2

Самвел Армен

Спасшийся во время землетрясения: история одной жизни. Часть 1

Представьте, что вы читаете толстую книгу. Вы любите каждую ее страницу, и это лучшая книга, которая когда-либо попадалась вам. Эта книга заставила вас плакать, смеяться, вызвала желание спасать жизни и убивать, она заставила вас отказаться от Бога, когда страницы были чересчур жестокими, и просить его снисхождения, когда вы поняли, почему так происходило. Диалог адресован именно вам. И с главным героем вы общаетесь чаще, чем кто-либо другой в том мире, в котором вы живете.   

А если эта книга вбирает в себя всю вашу сущность, и вы дошли только до 22-ой главы, и книга – это путешествие, такое удивительное и загадочное, что вы действительно не знаете, когда оно завершится?

А теперь представьте, что в книге отсутствуют первые две главы, они спрятаны где-то глубоко, в месте, которое вы не можете найти. Разве не захотелось бы вам побольше узнать о главном герое? Разве вас не заинтересовали бы его чувства, его путешествие, события его жизни и его борьба, отраженная в этих двух главах?

А если главный герой – это Вы, автор – Всевышний, страницы – дни, а главы – годы? Разве вы не почувствовали бы Необходимость в этих двух главах?

Обратите внимание, я задаю вам много вопросов. Причина в том, что я не могу сказать, что значит быть спасшимся от Землетрясения, или сиротой, или эмигрантом. Я не могу вам сказать, что это такое, когда тебя увозят в новый мир. И я, конечно, не могу вам сказать, что чувствуешь, когда тебя усыновляет хорошая семья, но ты, тем не менее, не знаешь о своем прошлом. Я могу лишь заставить вас самим задать себе правильные вопросы, с помощью которых, возможно, удастся не только понять, что это означает для меня, но и – в первую очередь – почему я ищу.

Все мои чувства с готовностью распахнулись при виде оживленной остановки в Ереване: запах бензина, опирающиеся на автобусы и автомобили мужчины, бесшумный торг (шепетом звучало и название такого города, как Гюмри), прерываемый зазывным голосом уличной торговки: “Заправь свой желудок! Заполни свой желудок!” Довольно интересная картина для начала долгого путешествия.

Вместе с Овсепом, приехавшие со мной в Армению по той же программе, и одной из знакомых журналисток из “Hetq”-а по имени Ани мы сели в такси, которое за 1,5 часа, взяв с каждого по 1000 драмов, должно было доставить нас в Гюмри.

Машина тронулась, и я увидел, как растаяли внизу постройки – от фасадов гордых зданий Еревана до бедных домов, олицетворявших собой одиночество, встречавшиеся на пути редкие  рестораны и пустые казино, являвшие собой еще более невеселое одиночество, заброшенные дома и, наконец, когда такси выехало из столицы, пустынное поле, окаймленное горами с голыми верхушками.

Время от времени у подножия горы виднелся небольшой городок, который, по всей видимости, был заселен лишь для того, чтобы люди наслаждались прохладой долины, расположенной, казалось, возле кратера. Когда оставалось 30 минут, мы проехали мимо села, которое называлось Мастара. Когда оставалось 10 минут, мы прехали мимо села под названием Ором, располагавшемся по правую сторону от нас.

Перед тем, как закрыть глаза и погрузиться в глубокую дрему, мне вспомнились загадочные строки из стихотворения Уильяма Блейка “Потерянный мальчик“:

Отче, отче, где ты, родимый?
О погоди, не спеши!
Иль без тебя в непроходимой
Я пропаду глуши.

Сырой от росы идёт он вперёд,
Не видя кругом ни зги,
И слёзы льёт, и отца зовёт,
А болота так глубоки!

Когда мы наконец приехали в Гюмри, первый, кто предложил мне помощь, оказался священник по имени Вачаган, чья церковь находилась на площади. К счастью, он говорил по-испански, и мы вместе начали ходить из одного учреждения в другое. К нашему несчастью, был воскресный день, когда ни в Гюмри, ни во многих других городах Армении никто не работает.

После нескольких часов ожидания ответов из различных официальных источников меня направили в гюмрийский Дом ребенка – тот детдом, куда предположительно привели меня, когда я был маленьким мальчиком. Ани, Овсеп и я поблагодарили священника, и наши пути разошлись.

Как только мы зашли в детдом, меня сразу же охватило ощущение дискомфорта. Навстречу нам вышел мужчина, одетый в синюю сорочку, который поинтересовался, что нам нужно. Ани и Овсеп сообщили о цели моего прихода. Он сказал нам, что директор Рузанна Авакян находится в Ереване. После долгих уговоров мужчина  наконец согласился позвать директора. Он зашел в комнату, которая находилась рядом с тем местом, где стояли мы. Я обратился к Овсепу: “Навостри уши в направлении коридора и переводи мне все, что услышишь“.

Он подождал секунду, потом кивнул и сказал: “Он кому-то рассказывает о тебе, говорит, что ты красив“. Прошла еще секунда. Овсеп тихо засмеялся: “Он опять говорит, что ты очень красив“.

Эта бессмысленная лесть, в которой слово “красивый“ было произнесено восемь раз, закончилась, как только мы услышали звук отключения телефона.

Он вернулся к нам и сказал: “Я не могу вам помочь. Ничего не могу сделать. Приходите в другой раз“. Мы попытались выяснить, может ли он каким-то образом быть нам полезен, но он не захотел нас слушать.

Вот и все. Безрезультатная концовка моего первого путешествия в Гюмри. Все те 30 минут, пока мы грустно бродили по улицам города, Ани и Овсеп переводили самое болезненное для меня предложение: “Вы знаете семью Далакашвили? Она живет здесь?“ Эти вопросы они задавали десяткам незнакомых людей. Никто не знал эту фамилию. А один человек даже сказал мне, что я, наверное, нахожусь не в той стране. В конце концов я оказался в ресторане, где были отдельные кабинки, где можно было уединиться, задвернув занавеску.

Здесь я задумался о том, насколько я был не подготовлен, наивен и глуп. К этим размышлениям прибавилось разочарование – отсутствием результатов, собой... И я почти заплакал. Я, наверное, выкурил половину купленной Ани пачки сигарет, сопротивляясь ее и Овсепа попыткам показать мне светлую сторону.

Всю обратную дорогу я провел в темном такси то ли в состоянии дремоты, то ли в мечтах.

В течение последовавших за этой ночью 48 часов произошли три грандиозных события.

Во-первых, Стелла Григорян написала мне 5-страничное электронное письмо, уточнив факты моей жизни детдомовского периода. Во-вторых, мой отец изучил 35-страничный документ, который включал мои психоаналитические беседы в возрасте от 2-х до 6-ти лет, и письма, в которых было написано, что они уже безоговорочно любят меня как своего нового сына. В-третьих, одна из моих подруг, Сара, приехавшая со мной в Армению по той же программе, помогла мне пройти через тяжелейшее испытание страхом, печалью и всей этой информацией.

Спустя неделю сайт Hetq.am разместил первую часть этой статьи в переводе на два языка и опубликовал ее на первой странице своей газеты. И я вернулся в Гюмри с гораздо большей уверенностью в себе, с более глубоким осознанием значимости своего путешетвия и имея на руках 5 экземпляров “Hetq”-а со своей статьей. На этот раз меня сопровождала прехавшая по той же программе в Армению Лилит.

В машине она спросила, может ли сфотографировать меня и задать вопросы. Увидев, что некоторые из ее вопросов можно найти в недавно полученных мной документах, я с готовностью предоставил ей эту информацию.

До того, как Лилит начала задавать вопросы, я прочитал введение к одной из психоаналитических бесед, в котором было написано: “Когда Сэму было около года, его биологическая мать привела его в местный детдом, поскольку не в состоянии была содержать Сэма. В следующем году мать в какой-то момент вернулась в детдом, чтобы взять его домой. Но вскоре она вновь отвела Сэма в другой детдом, и с того времени она перестала поддерживать связь с Сэмом”.

Самый важный вопрос, который задала Лилит, был следующий: “Почему тебе кажется, что ты другой?”

Мои глаза сперва скользнули по следующим строчкам: “Во время пребывания у супружеской пары в Нью-Джерси Сэму часто снились кошмары”. Вместо того, чтобы рассказать об этом, я сообщил Лилит о своей отличительной черте: я постоянно анализирую и оцениваю людей, хотя в этом нет надобности и необходимости.   

“Как ты думаешь, почему это так?” – спросила она.

“Наверное, от страха быть покинутым другими”,- ответил я, после чего прочитал вслух ту часть одного психоанализа, которая подтверждала эту мысль: “Сэмми испугался, когда проводившая тест женщина проводила его в ванную комнату. Он не захотел, чтобы она плотно закрыла дверь в ванную комнату, и сказал: “я не хочу, чтобы ты оставила меня и ушла”.

“А может, причина в том, что я чувствую, что в моей жизни все может измениться? - продолжил я. – Земля вдруг может содрогнуться, место, которое я называю домом, может покачнуться, а лица людей, которых я называю семьей, могут измениться”.

Затем я прочитал: “Сэмми приобрел рассеянный, нецельный жизненный опыт. Иногда он чувствует себя довольно подавленно. Это, тем не менее, не странно, учитывая глубину травмы, пережитой им в раннем детстве”. Далее следует: “У этого ребенка большие фобии и тревога, связанные с расставанием и потерей. Например, в первом опроснике теста Роршаха Сэмми сразу показал на изображение кенгуру, который является символом единства матери и ребенка и который показывает, что он жаждет надежности, безопасности и защищенности. В 3-ем опроснике детского апперцептивного теста Сэмми рассказал историю “о девочке и мальчике, которые хотят вернуться домой, но чувствуют себя плохо, так как не знают точно, куда идти”. Сэмми явно видит мир как некое хаотичное, пугающее и непредсказуемое место... Из-за своих страхов Сэмми кажется, что он “взрывается”.

После долгой беседы я и Лилит приехали в Гюмри, чтобы начать вторую часть своего путешествия. Лилит принялась наводить справки, куда нам следует идти. Первой нашей остановкой стала мэрия Гюмри. Ее сотрудники отправили нас в паспортный отдел полиции.

Продолжение следует

На снимке: Самвел Далакашвили примерно в 2-летнем возрасте в гюмрийском Доме ребенка.

Перевод с английского Сона Авакян

Комментарии (4)

gayane
Aprum em Hayastanic durs,tejhyak em ,vor Samvel@ uner quir Kharberdi mankatan@. Ayd masin tekhyak e nayev ir vordegir bjishk@ .Dalakhashvineri masin gakhapar chunem
Arminka
Gayane dzer xoskeric yerevume vor bavakanin texekacvaceq Samveli entaniqic ete iroq giteq ogneq txain gtnel nranc yev inchpes haskaca Samvele ayd npatakove hayastanum vorpezi gtni ir cnoxnerin
Gayane
Samvel,duq k'urakhanayiq yete parzver, vor duq uneq nayev zezanic aveli tariqov mec quir,vori masin tekhyak en ekhel zer vordegirner@?
aper
isk ur e erkrord mase?

Написать комментарий

Комментарии, написанные на латыни, не будут опубликованы редакцией.
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter