Заболевший коронавирусом Арам Бабаджанян десять дней провел в больнице и, не долечившись, вернулся домой. Он рассказал Hetq.am, через что ему пришлось пройти за время болезни.  

Арам Бабаджанян – советник председателя Комитета градостроительства, бывший депутат Верховного Совета и Национального  Собрания. 

Г-н Бабаджанян, когда Вы почувствовали первые симптомы болезни и какие шаги предприняли?

9 мая я почувствовал слабость. Измерил температуру, оказалось 37.4. Подумал, что простудился, однако ночью у меня начался сильный озноб, а утром температура поднялась до 38-ми. Поговорил с врачом поликлиники, она меня успокоила, сказала, что вируса у меня, по всей видимости, нет. Следующей ночью ситуация повторилась. Я опять позвонил в поликлинику, рассказал о своем состоянии. Убедившись, что там не реагируют должным образом на мои звонки, я отправился 12 мая в медицинский центр “Вардананц” сдавать тест на коронавирус. Мы с женой заплатили по 20 тысяч драмов за быстрое тестирование. Нам сообщили, что ответы отрицательные, то есть коронавируса у нас нет. Поскольку у меня была температура, я решил пройти также сонографию. Сказали, что все нормально. Мы очень обрадовались и вернулись домой. Однако температура у меня не спадала. Решили повторно сдать тест на коронавирус. На этот раз взяли мазок из носа и горла. В том же медцентре мы с женой заплатили уже по 25 тысяч драмов за тест. Вернулись домой, а 13 мая нам позвонили и сообщили, что результаты наших тестов положительные. Сказали, что заберут нас в больницу. На следующий день нас повезли в Институт ортопедии и травматологии, который сейчас перепрофилирован в больницу для лечения больных коронавирусом. 

Какие обследования вы прошли и как проходило лечение?

Приехавшая за нами машина скорой помощи по пути забрала еще одного больного, и нас троих доставили в больницу. Нам выделили палату на пятом этаже, который отведен только для больных коронавирусом. Туда никого не пропускают. В течение дня к нам дважды заходили дежурный врач и медсестра, которая делала уколы. За сутки с медперсоналом общаешься всего 5-10 минут. Ни на один твой вопрос не отвечают, поэтому невозможно понять, на каком этапе лечения находишься, какие лекарства получаешь, что показали обследования. Дежурные врачи, которые каждый день утром и вечером заходили в палату, на профессиональные вопросы не отвечали. Только спрашивали температуру, измеряли уровень кислорода в крови и делали записи. Все вопросы предлагали адресовать пульмонологу, которого в течение дня мы видели 2-3 минуты. 

Наш пульмонолог обслуживала 40 больных. Она физически не успевала проявлять ко всем надлежащий подход. Это была 30-летняя женщина, которую прислали из Абовянского туберкулезного диспансера. К тому же она еще и дежурила в инфекционной больнице в Норке.  

Зато из окна можно было увидеть врачей, которые почти всегда толпились у входа в административное здание, но с которыми нам так и не довелось пообщаться. На все отделение была одна медсестра, которая делала уколы всем больным, раздавала лекарства, откликлась на все вызовы. Медсестрами работали молодые девушки, студенты, которым, как я понял, тогда не платили. 

Как-то ночью моей жене, у которой гипертония, стало плохо, однако нам так до утра и не удалось сообщить об этому кому-либо из медперсонала. Утром мы сказали дежурному, что нужен кардиолог, однако в течение пяти дней, вплоть до нашей выписки из больницы, мы его так и не увидели. 

Вы знали о том, что у Вас двусторонняя пневмония? 

Мне об этом сказали на второй день, а через два дня жене сделали рентген, и у нее тоже оказалось двустороннее воспаление легких. При пневмонии главное – определить инфекцию, чтобы правильно подобрать антибиотик. Я дважды сдавал мокроту на анализ, но ответов так и не получил. Через пять дней после первой сдачи анализа я поинтересовался результатами. Мне сказали, что ответа пока нет. Потом в лаборатории сообщили, что взятая у меня проба испортилась и ее выбросили. Они даже не предупредили, что нужно повторно сдать мокроту. Спустя неделю после начала лечения пробу взяли повторно, и то благодаря моим настоятельным просьбам, но ответа я так и не получил. Я хочу получить также заключения по моим обследованиям, но их тоже нет. 

Как получилось, что Вы выписались из больницы? 

23 и 24 мая больных начали в массовом порядке выписывать. Из нашего отделения выписали около 15 человек. Я хочу спросить министра: к какой категории в их статистике относятся выписанные из больницы люди с положительными тестами, или те, которые вообще не были протестированы? В категорию здоровых или …? Там была женщина, которая очень переживала, поскольку жила с семьей сына, а ее отправляли домой с положительным тестом. Она спрашивала: как мне изолироваться в однокомнатной квартире, чтобы не заразить семью сына? Аналогичные проблемы были и у других больных. Очень многие жили в больших семьях. Но все равно всех выписали. Поэтому неудивительно, что число зараженных резко увеличилось. 

Вас протестировали при выписке? 

Меня и мою жену не тестировали, но были выписанные больные с положительными тестами. 

Получается, что на момент выписки у Вас была двусторонняя пневмония, при этом Вы не получили заключения по ряду обследований? Сейчас Вы находитесь дома. Расскажите, какое лечение принимаете, кто вам делает уколы, как решаете вопрос покупки продуктов?

При выписке нам сказали, что нужно три дня ставить капельницу, дали список лекарств. Мы попросили протестировать нас, чтобы понять, можем ли вызвать врача на дом. Нам сказали, что тест сделают в поликлинике. Мы позвонили в поликлинику и сообщили, что нам нужно продолжить лечение. В ответ они заявили: у нас нет таких указаний. Мы спросили, есть ли у них медсестра, которая сможет делать нам уколы. Они сказали, что не знают. На следующий день из поликлиники позвонили и сообщили, что по распоряжению министра обслуживание возложено на них. Я заметил, что мы два дня сидим дома без лечения. С нами согласились и сказали, что главврач только сегодня должен принять участие в совещании на эту тему в мэрии.  

Кто сейчас делает вам уколы? 

Нам с большим трудом удалось найти медсестру из другой больницы. Мы платим ей, она приходит в специальной одежде, делает уколы, однако наше лечение на какое-то время было прервано. Сейчас нам опять нужно сдавать анализы, проходить компьютерную томографию. Где мы это сможем сделать и можно ли пойти в поликлинику? Ответов на эти вопросы нет. 

А вы можете выходить из дома? Сможете пойти в поликлинику?

К нам пришли из полиции и предупредили, что мы должны оставаться дома. Я сказал, что нам нужен врач, а они говорят: это не входит в наши функции. То есть с одной стороны полиция следит за тем, чтобы мы не выходили из дома, но с другой стороны нам нужно принимать лечение, проходить обследование. Я сейчас не знаю, на какой стадии у меня находится двусторонняя пневмония. Однако в результате  “лечения” у меня возникли проблемы с печенью, появился грибок, который начали лечить только по окончании курса антибиотика. Я подозреваю, что у меня появились и другие проблемы со здоровьем. Несмотря на неоднократные обращения в администрацию больницы, мне так и не выдали эпикриз. Я всего лишь получил листок с написанными от руки двумя строчками, содержание которых не соответствовало полученному мной лечению. 

Мне принесли на подпись бумагу для получения китайского препарата “Плаквени”. Спрашиваю врача: мне этот препарат нужен или нет? Ну, говорит, если вы согласны его получать, то должны подписать бумагу, если не согласны, тоже должны подписать. Я им отвечаю: вы врач, вам лучше знать. А он говорит, что это лекарство как будто помогает быстрее вылечиться. Мы пять дней пили этот препарат большими дозами, а потом я прочитал, что он не помогает при вирусе, наоборот, имеет побочные эффекты. Наверное, на нас опыты ставят. 

Что бы Вам хотелось добавить? 

Хочу задать вопрос министру здравоохранения. Знает ли он, что на самом деле происходит в находящихся в его подчинении учреждениях? Когда они решили отправлять больных по месту жительства, согласовали ли это решение с ереванской мэрией, поскольку такими больными должны заниматься подведомственные ей поликлиники? Я вижу, что правая рука не знает, что делает левая. 

Интересно, входим ли мы, эти 15 человек, которых выписали из больницы и которых, я точно знаю, намного больше, в представленное в статистике Минздрава число вылечившихся? 

К какой категории мы относимся? Хотелось бы, чтобы министр провел хотя бы одну ночь в больнице и увидел, как лечат больных, что там творится. В этой ситуации был не только я, но и сотни людей. 

У меня огромный жизненный и трудовой опыт. Я долгие годы работал в зоне бедствия, участвовал в спасательных и восстановительных работах, хорошо знаю цену человеческой жизни. Кроме того, будучи по специальности архитектором-строителем, хорошо представляю, какие вызовы стоят перед нашей страной и нашим народом: землетрясения, оползни, другие стихийные бедствия, наличие атомной станции, различные техногенные катастрофы, постоянная угроза возобновления военных действий, другие возможные форс-мажорные ситуации, поэтому я придаю особое значение и важность четкой и грамотной работе системы здравоохранения.  

Вся наша семья была одним из активных сторонников и участников революции 2018 года, поэтому мне больно, что спустя два года не удалось привести систему здравоохранения в такое состояние, чтобы она надлежащим образом реагировала на сложившуюся ситуацию. Каждый раз слушая министра, я вижу, что он пытается взвалить вину на людей. Однако зная ситуацию изнутри, я понимаю, что виноваты не только люди.