На вопросы “Hetq”-а отвечает министр диаспоры Грануш Акопян

Госпожа Акопян, по некоторым слухам, Вы вновь хотите стать депутатом. Соответствует ли действительности эта информация?

Спросите того, кто об этом говорит.

У Вас нет такого желания? 

Вообще я очень люблю работу и в исполнительном, и в законодательном органе. Но я поступлю так, как решат партия и ее руководитель.

А где Вам больше хочется работать – в исполнительном или законодательном органе?  

Эти два органа очень сильно отличаются друг от друга. В Национальном Собрании ты занимаешься законодательной деятельностью, пытаешься отрегулировать общественные отношения, а в исполнительном органе применяешь законы. Сфера, я имею в виду министерство диаспоры, была новой не только для меня, но и для всего аппарата. Было очень интересно – за эти 3,5 года была создана рабочая атмосфера, да и минстерство, я думаю, состоялось.  

В законодательном органе правительство занимает превалирующее положение, и именно исполнительный орган почти всегда выступает с законодательными инициативами. Это нормально?   

Так во всем мире. Вообще ни в одной стране депутаты не могут быть абсолютными профессионалами. Они профессионалы в силу характера своей работы, но они не юристы, не экономисты, они не имеют под рукой статистических данных. Поэтому приоритет в вопросе разработки законов, особенно основных законов, должно иметь правительство. В Национальном Собрании закон шлифуется, уточняется, совершенствуется благодаря политическим подходам. А главным разработчиком закона должно быть правительство. Я в той или иной мере занималась парламентаризмом и знаю, что не только в Армении, но и во всех странах 80 процентов законопроектов представляет правительство.

Вас устраивает качество сегодняшнего Национального Собрания?

Конечно, могло быть и лучше – можно было бы привлечь больше профессионалов, люди могли бы больше углубиться в работу, но меня радует, что через 2 года они становятся профессионалами. Работе парламентария нигде не учат. Люди приходят в парламент и учатся именно там. Поэтому парламент – это, наверное, то место, где ротация не должна происходить очень быстро. Должны быть старожилы, которые будут передавать новичкам свой опыт и знания. Представьте, что все депутаты новые и им приходится все учить с нуля, даже регламент. Когда я как депутат впервые пообщалась с парламентариями из Германии, то познакомилась с женщиной, которая 30 лет была в парламенте. Меня это удивило, тем более, что я была избрана по мажоритарной системе. Но потом оказалось, что эта женщина избиралась по пропорциональной системе. Каждая партия имеет свое ядро.  

В Армении многие избранные по мажоритарной системе депутаты потом оказываются “непригодными” для работы в Национальном Собрании – они не участвуют в заседаниях, не выступают с законодательными инициативами. Как Вы думаете, нужны ли нам такие депутаты-мажоритарники?

Такой депутат-мажоритарник стоит перед Вами. Я избиралась в парламент 6 раз, из них 5 раз по мажоритарной системе. Будучи женщиной, я в справедливой и честной борьбе победила 6-10 мужчин  и в парламенте стала автором более 150 законов. Я не согласна с тем, что представитель интеллегенции, юрист не может одерживать победу по мажоритарной системе. Это не так.

Но сегодня в Национальном Собрании нет таких депутатов.

Другое дело, что они не хотят баллотироваться по мажоритарной системе. Представителям интеллигенции спокойнее участвовать в выборах по пропорциональной системе. Но я считаю, что они должны участвовать и вести борьбу. Положительной стороной пропорциональной системы является то, что есть команда, есть программа, и ты идешь реализовать эту программу. А в мажоритарной системе хорошо то, что ты представляешь интересы конкретного избирательного округа. Возьмите, например, США, там действует мажоритарная избирательная система. Россия тоже идет по пути мажоритарной системы. Во многих развитых странах пропорциональная система постепенно уступает свои позиции. Еще несколько лет назад я в своей книге написала о том, что необходимо постепенно отводить больше места партиям. Вот когда партии состоятся, когда у нас будет 5-7 партий, поскольку, в конечном счете, имеется 5-6 идеологий – правые, левые, центристы, социал-демократы, зеленые и националисты, то правильнее будет перейти на 100-процентную избирательную систему.

Мне бы хотелось, чтобы в 2030 г. Армения полностью перешла на мажоритарную избирательную систему.