Идет 41-й день блокады Арцаха. 120 тысяч человек подвергаются многочисленным экономическим, социальным, писхологическим и бытовым лишениям. Тамара Григорян, Татев Азизян, Виктория Петросян и Арман Мартиросян, четверо из 120 тысяч арцахцев, рассказывают об одном дне из жизни блокадного Арцаха. 

07:30, Степанакерт. Тамара Григорян осторожно высовывает ногу из-под одеяла, проверяет температуру в комнате и опять быстро укрывается. С постели встает со второй попытки, быстро натягивает на себя шерстяной жакет и подходит к печке. За ночь подброшенные в нее дрова обуглились. Тамара берет турку, отмеряет ложкой ароматный кофе, потом смотрит на количество содержимого в ней и возвращает половину в банку. Нужно экономить. 

С утра первым делом я растапливаю печку. Горящий в ней огонь дает чувство защищенности… Потом варю кофе (из-за проблем с продовольствием стараюсь использовать его экономно, то есть готовлю более жидкий напиток, но полностью отказаться от кофе не могу). Включаю компьютер – и начинаю свой рабочий день. До блокады Арцаха я никогда не задумывалась над тем, какую важную роль в моих каждодневных действиях играет горючее для автомобилей. Каждое утро я заказывала такси, чтобы поехать на работу. Но сейчас из-за перекрытого газоснабжения найти такси сложно, поэтому приходится работать удаленно. Еще не допив кофе, проверяю график отключения электричества в каждом районе. Моя работа связана с учителями, преподающими в различных регионах Арцаха. График веерных отключений нужен для планирования встреч с ними в онлайн-режиме. Потом я рассылаю приглашения на встречи и проверяю свою электронную почту. Улыбаюсь: во всех письмах – как деловых, так и личных – обязательно содержатся подбадривающие, дающие силы строчки, готовность помочь. 

От этих писем мне становится очень тепло. Обхватив руками компьютер, устраиваюсь поближе к печке и начинаю изучать различные общинными программы Арцаха, которые должны осуществить наши учителя. Некоторые  программы нуждаются в адаптации к сложившейся ситуации, другие нужно отложить, однако все проекты будут реализованы. 

Из-за проблем с отоплением прекращена работа всех 117 школ Арцаха, а это значит, что около 20,000 детей лишены права на получение образования. В настоящее время нашим учителям нужно понять, как работать с учениками. Все сходятся во мнении, что в период вынужденного простоя мы не можем оставить их одних. Если нам не удается организовать формальное обучение детей, то мы в теплое время дня проводим с ними неформальные встречи в школьном дворе, интеллектуальные игры, просмотр фильмов, различные обсуждения. 

Наши учителя в разных общинах уже разработали планы, которые, однако, зачастую зависят от погодных условий. Мы постоянно обсуждаем, какими способами, средствами, в каком формате можем обходить препятствия. Для меня напряженная работа – настоящее спасение. Когда я работаю, я забываю о всех тревогах и с оптимизмом смотрю на нашу кажущуюся безысходной действительность. 

11:30. Татев Азизян решила прогуляться с ребенком, ведь в ближайшие часы дом все равно нельзя будет отапливать. Однако вспомнив о том, что на прошлой неделе ребенок простудился и заболел, Татев обняла его, собрала любимые игрушки и нырнула в постель, предварительно достав из шкафа одеяло, чтобы было теплее.  

На улице пасмурно. На лицах людей выражение гнева, ужаса, неопределенности… Мы не знаем, что будет завтра или через два года. Перед тем, как выйти утром из дома, Татев пьет успокоительное, потому что очень трудно мириться с тем, что происходит, и сохранять душевное равновесие. 

В первые дни блокады люди с жизненным опытом сразу закупились товарами. Я, например думала, что через 2-3 дня дорога откроется, поэтому никакой необходимости в запасах нет. Сейчас в магазинах пусто. Чтобы купить яйца и молочные продукты, нужно часами стоять в очереди. Представляете, при минусовой температуре нужно очень долго находиться на улице. Моя родственница была 260-ой в очереди за яйцами, но когда очередь дошла до 259-го номера, яйца закончились. Понимаете, чтобы купить десяток яиц, нужно стоять в очереди шесть часов. Ты оставляешь работу, ребенка, становишься в очередь и при этом не знаешь, достанется тебе товар или нет. Эти очереди унижают человеческое достоинство. В 21-ом веке просто унизительно стоять в очереди за продуктами питания, ждать, надеяться… 

За молочными продуктами нужно встать в очередь в шесть утра. Я не покупаю молочные продукты, хотя у меня маленький ребенок. Огромные очереди и у банкоматов. В прошлый раз, стоя в этой очереди, я заболела, а лекарств в аптеке не было. Неделю проболела, хорошо хоть дома нашелся лимон, пусть и засохший. 

Планировать свой день привычным образом невозможно. Я работаю в трех местах, и чтобы день не прошел напрасно, постоянно проверяю график отключения электроэнергии. Иногда случаются незапланированные отключения –  электричество отключается либо на час раньше, либо на час позже. То есть может появиться непредусмотренное свободное время, и для таких случаев у меня в сумке всегда есть книга. 

Особенно серьезные трудности блокада создает для семей, в которых есть маленькие дети. Ребенок заходит в магазин, видит пустые прилавки, что производит на него гнетущее впечатление. Или ведешь ребенка куда-то по темным улицам и понимаешь, что он боится. Трудно и то, что родителям приходится заниматься с детьми вместо образовательных учреждений, учить с ними буквы и в то же время работать, пытаться вызвать у детей ощущение нормальной жизни, следить за графиком веерных отключений, оставаться сильной. 

Жизнь создает вызовы и для многодетных семей. Я переживаю также за беспомощных пожилых людей, которые из-за отсутствия денег не смогли заранее запастись продуктами. У некоторых дома в буквальном смысле слова шаром покати, поэтому продажа продуктов по талонам в какой-то мере облегчит жизнь таким людям.  

14:00, Степанакерт. Виктория Петросян зовет детей обедать. На столе стоят графин с водой, четыре стакана и четыре тарелки с макаронами, между  которыми проглядывают небольшие кусочки моркови. Виктория уже третий раз готовит обед из оставшейся дома последней моркови, пытаясь тем самым придать блюду цвет и создать у детей впечатление, что они едят овощи. 

За стол садимся вчетвером – я, муж и двое наших детей. Они остаются дома, так как из-за блокады образовательные учреждения не работают. Мой двухмесячный малыш спит под толстым одеялом. 

Должна признаться, что не хватает очень многого. Правда, сразу после блокирования дороги мы сделали покупки (были вынуждены, так как у нас маленькие дети, и нужно было думать о них, запастись продовольствием), но сейчас почти все закончилось. Осталось лишь немного овощей, фруктов нет давно. Мои дети любят овощные супы, брокколи, цветную капусту, перец, свеклу, тыкву… Но поскольку сейчас ничего этого нет, приходится готовить яичницу и макароны. Я пытаюсь придать этим блюдам цвет. К счастью, у нас есть зелень, которую я кладу во все, что готовлю, или мелко нарезаю морковь… Сегодня использовала последнюю морковку. Раньше после обеда всегда давала детям фрукты или домашнюю выпечку. Но так как сейчас яиц, молочных продуктов, сахара и муки не хватает, то дети лишены возможности есть приготовленную мной выпечку. Только мой малыш ни в чем не нуждается, поскольку питается материнским молоком. 

Раньше я никогда не подавала на обед только макароны. Это происходило лишь в крайних случаях. Если не было времени или если мы спешили, я могла приготовить гречку с мацуном. Сейчас все иначе. Блокада многое изменила. В нашей семье больше всего любят рис. Раньше я всегда добавляла в супы рис, но сейчас стараюсь экономить на рисе и использую гречку. Продовольственные талоны мы получили позавчера. В них указано, что в месяц каждому полагается полкило макаронных изделий, полкило гречки и литр растительного масла. Мы пока не успели получить продукты за этот месяц, но, на мой взгляд, сейчас это решение проблемы. В любом случае средства будут распределены поровну. В Степанакерте магазины хоть и получают продукты, но есть люди, у которых дома  малыши или больные, мужья работают, поэтому они не могут стоять в очереди. 

До блокады мои дети в эти часы были на занятиях по танцам или спорту, однако из-за перебоев с подачей газа и электроэнергии, из-за проблем с продуктами они остаются дома. Дети лишены образования, лишены возможности заниматься в кружках. А погодные условия настолько неблагоприятны, что я не могу отпускать их во двор. Я стараюсь отвлекать внимание детей от нашей реальности. Дочка спрашивает, почему она не может пойти на танцы. Я не говорю ей, что ситуация тяжелая, наоборот, обнадеживаю, уверяю, что все пройдет, что мы и это преодолеем. В первую очередь необходимо сохранять душевное спокойствие, оставаться оптимистом. Мы должны твердо стоять на нашей земле. В этих условиях я решилась родить третьего ребенка. Верю, что все будет хорошо.  

17:00, Аскеранский район, село Норагюх. После работы Арман Мартиросян спешит к семье. Придя домой, он минут 15 играет с дочкой, получает положительные эмоции, после чего переходит к своей главной обязанности – обеспечению семьи дровами на ночь. 

До моего прихода домой жена присматривает за ребенком. А с 18:00 мы переходим на ночной режим. В зависимости от графика отключения электроэнергии мы иногда ужинаем при свечах. Но нас это не раздражает, мы уже привыкли. После ужина собираемся вокруг печки. До 19:00 играем с ребенком. Для нас это самое веселое время, так как мы забываем о блокаде. Потом я разжигаю печь в спальне, комната наполняется теплом, а в 20:00 укладываем ребенка спать. До этого мы наслаждаемся смехом нашего малыша, его первыми шагами, звуками, которые он издает.  

На первый взгляд жизнь в селе не изменилась, однако сейчас мы ограничены в  своих перемещениях. Раньше мы часто ходили в гости или сами принимали гостей. Поскольку в аптеках нет необходимых лекарств, мы делаем все, чтобы ребенок не заболел. Помимо того, что оберегаем его от болезней, мы еще стараемся не допустить коллапса системы здравоохранения. 

Я знал, что когда-нибудь мы окажемся в блокаде, поэтому запаслись и продуктами, и дровами. Я также решил вопрос подгузников для ребенка. Нам повезло, что мы живем в деревне. Дровяная печь помогает нам преодолевать неудобства, вызванные отключением газа и электричества. Живущим в Степанакерте нашим друзьям и родственниками приходится тяжелее. Там у всех газовые обогреватели, но сейчас люди пытаются вернуться к дровяным печкам. Однако это тоже сопряжено с трудностями, так как нет необходимых материалов, в частности жести. Но даже при наличии печи в нынешних погодных условиях очень трудно доставлять дрова, так как из-за отсутствия горючего машины не ездят. 

Взрослые могут спокойно ждать урегулирования ситуации, а вот с детьми все гораздо труднее. На Новый год мы пошли в гости, где собралось четверо детей, и все они были очень грустные. Моей жене сказали, что из-за перекрытия дороги Дед Мороз не смог до них добраться… Вследствие блокады сократилось большое число рабочих мест. Закрылись магазины, склады, газозаправочные станции, бензоколонки, из-за чего более 1000 человек могут потерять работу. Для мужчин это большой стресс, так как они не могут спокойно сидеть дома, зная, что их семьи сталкиваются с трудностями и проблемами. 

Сейчас мы как будто находимся под арестом на территории в несколько тысяч километров. В больницах не делают плановые операции, люди не могут уехать отдохнуть, не могут даже прогулку организовать. Хорошая новость заключается в том, что, несмотря на такое количество негатива, на подавленность, люди пытаются консолидироваться, сопереживают друг другу. Не могу сказать, что все объединились, но на данный момент основания для этого есть. А блокада лишь укрепляет нашу консолидацию. 

Главное фото – с фейсбуковской страницы Информационного штаба Арцаха