В троллейбусе напротив меня сидел немолодой бородатый мужчина, который что-то бубнил под нос. Как потом оказалось, он учил текст небольшой роли, которую ему предложили сыграть в мюзикле. Я никогда его раньше не встречал, и он тоже не был знаком со мной. Но троллейбус – не маршутное такси, здесь незнакомые люди легко вступают в беседу. И вскоре уже знакомый мне незнакомец начал рассказывать о тех годах, когда меня и моего поколения или еще не было, или мы только должны были родиться. 

“В 88-ом общество кристаллизовалось, даже кражи не совершались, потому что воры тоже приходили на площадь Свободы и тоже требовали Карабах. Люди оставались там сутками. Иногда кто-нибудь приносил еду, которую последние ряды передавали тем, кто днями стоял в передних рядах. Стоящие в последних рядах тоже порой сутки напролет голодали, но они не оставляли себе ни единой крошки, стесняясь сказать, что им тоже ужасно хочется есть”.

Одним из этих людей был и мой новый знакомый, и сейчас, сидя напротив меня в троллейбусе, он признался в этом.

Было не очень поздно, но такси уже “пели колыбельную” городскому транспорту. Наш троллейбус испортился, и мы принялись его толкать -  я, человек из 88-го года и водитель. Троллейбус с трудом, но сдвинулся с места, оставив позади людей, дожидавшихся маршрутных такси.

Человек из 88-го, возможно, так бы и не вспомнил о площади Свободы, о кристаллизовавшемся обществе, о жаждавших свободы ворах, если бы мы не стали втроем толкать троллейбус под взглядами людей,  решивших добраться домой в забитой до отказа маршрутке.

Жаль, что придет день, когда людей из 88-го больше не будет, и не будет необходимости толкать троллейбус, так как их постигнет участь распрощавшихся с городом трамваев...

Для кристаллизации общества придется, наверное, ждать развала следующей империи. И от тех, кого называют возвышенным словом “народ”, останутся лишь те, кто надеется только на маршрутки...