Интервью с общественным деятелем, политологом Расимом Агаевым

- Что характеризует политику России по отношению к Азербайджану, и наоборот, политику Азербайджана в отношениях с Россией на сегодняшний день? Какие факторы в большей степени являются решающими (геополитические, экономические, социально-культурные)

- В сущности, не так уж давно, лет, 10 назад, отвечая на данный вопрос можно было немало порассуждать о значении глубоких исторических корней российско-азербайджанских отношений (что любил педалировать в свое время Г.Алиев), об особой роли, которую играет современная Россия в южно-кавказском регионе (едва ли не ритуальный аргумент всех руководителей АР), наконец, дать должное растущим объемам взаимовыгодного экономического сотрудничества (сюжет, с постоянством мантры повторяющийся в выступлениях младшего Алиева). Сейчас такой ответ может быть воспринят как неуклюжая попытка навести глянец на,  в общем-то, безрадостную панораму азербайджано-российских отношений. Обе страны в экономическом плане ориентированы на разработку своих сырьевых ресурсов, возрастающим значением углеводородного компонента, который в мировой политике и определяется их взаимозависимость с одной стороны и политическое маневрирование на их общем геополитическом пространстве основных мировых игроков.

С началом независимого курса учет российского фактора в азербайджанской внешнеполитической стратегии сводится к тому, чтобы подвигнуть своего могучего соседа к справедливому решению карабахской проблемы, что, в конце концов, и подвело стороны к формуле признания приоритетности порушенной территориальной целостности АР. Однако, дальше этого - в практическом решении проблемы Москву уговорить не удалось. В Баку, вот уже который год, воздавая должное миротворческим усилиям Путина-Медведева, тем не менее, все более склонны подозревать в подходах нынешнего российского руководства отражение давних имперских пристрастий Кремля. Оснований для этого предостаточно: Москва, советская, а потом и ельцинская скрытно и явно поддерживала карабахский сепаратизм, и без ее военно-политической и информационной помощи фактическая сецессия области (с 1992 г.) и захват 20 процентов территории АР вряд ли стали бы возможны.

К тому же Армения связана с РФ союзническим договором, что не может не подпитывать худшие азербайджанские опасения относительно искренности и собственно перспектив взаимоотношений с северным соседом. Более того, в Азербайджане крепнет убеждение, что Карабах как сепаратистский проект был задуман и использован Москвой в качестве слишком удобного инструмента для сохранения своего влияния в Азербайджане, да и в регионе в целом. Длинная череда переворотов и политических заговоров, которыми отмечены двадцать лет независимого существования АР научили азербайджанских политиков, как и все новые государства постсоветского пространства, начавших прокладывать курс к новым западным берегам, заблаговременно заботиться о благорасположении новой России. Так родилась политика балансирования Гейдара Алиева. Для серьезно ослабленной России с ее множеством проблем она также оказалась приемлемой, и таковой может оставаться еще какое-то время, что сохраняет шансы закрепиться за южно-кавказский плацдарм, где разворачивается битва за Каспий. Проигрывать эту войну Россия не имеет права.

- Каковы главные особенности современной политики России на кавказском направлении? Как отражается кавказская политика России на азербайджано-российских отношениях?

- Политика России в отношении Кавказа стала обретать вразумительные контуры в постельцинский период. Ее главное приобретение - понимание того, что агрессивный сепаратизм, взявший на вооружение терроризм, не одолеть с наскоку, как это представлялось М.Горбачеву и Б.Ельцину. В.В.Путин проявил то, без чего вообще нельзя обуздать сепаратизм, где бы он ни возникал: решительность, бескомпромиссность, ставку на патриотизм. Можно по-разному относиться к фигуре Р.Кадырова, однако сама идея представляется плодотворной и основательной-ответственность за безопасность и стабильное развитие федеральный центр должен разделить с местными элитами.

В пользу этого соображения свидетельствует и опыт первой большой войны за Кавказ - при царе.
Чтобы убедиться в сказанном достаточно прочитать русскую литературу того времени. Например, ,,Хаджи Мурата,, Л.Н.Толстого. При всех известных издержках путинская доктрина оказалась эффективной. Если б это было не так, ее автор вряд ли смог бы удержаться на современной
политической сцене России. Другое дело, что борьба с сепаратизмом помимо перечисленных выше качеств, требует еще терпения, настойчивости, последовательности в проведении курса, что в свое время продемонстрировали англичане против североирландцев, а испанцы против басков. Как говорят азербайджанцы, это то самое тесто, которое унесет немало воды.

Добавим: а также времени. Много ли его в запасе у России? Такой инфильтрации политических идей и настроений, которая наблюдалась на первом этапе «кавказского восстания» - условно - с началом перестройки и до 2000 года - ныне нет. Однако «мины замедленного действия», оставленные сепаратистами, например, на границе Азербайджана с Дагестаном еще не ликвидированы. В Баку не понаслышке знают, как идеи исторического права приводят к тяжелым территориальным конфликтам. Они овладевают умами местных националистов, но становятся материальной силой при поддержке извне. Недавние вспышки территориальных претензий со стороны северных соседей еще раз напомнили об этом. Да и осадок остался неприятный, в том числе от армянского следа в ряде событий.

- Что можно противопоставить азербайджано-российским отношениям с точки зрения безопасности Азербайджана? 

- Для новых национал-демократических сил альтернативой пророссийскому курсу являлся военно-политический союз с Турцией. Однако политическая практика последних двадцати с гаком лет при всех своих несомненных дивидендах вскрыла и противоречия, среди которых своекорыстие элит можно отнести к категории труднопреодолимых. В связи с этим соображением мне вспоминается разговор с одним из видных действующих политиков, слывшим горячим поклонником Турции и сильной фигурой. На прямой вопрос о том, почему бы АР не приступить к осуществлению своей вековечной мечты и не решиться на стратегию сближения с Турцией вплоть до оформления союзнических отношений ответ был таков: «Это угрожает нам потерей самобытности. И обретения нового старшего брата». Позже эта позиции нашла отражение во внешне привлекательном, но, по сути, лукавом лозунге: «Два государства - одна нация». Полнокровный Союз с Турцией Азербайджану не грозит по той же причине, что новые формы объединения на постсоветском пространстве: элиты не хотят ни с кем делить ни власть, ни нефтедоллары. К этому добавились опасности, таящиеся в модели исламской демократии, утверждающейся в Турции. И не только в ней одной.

Другой гарантией безопасности АР был и остается «натовский щит», хотя историческое время для этого прорыва в Европу, Азербайджан, возможно упустил. Новую стратегию необходимо было программировать и настойчиво стучаться в двери НАТО в те годы, когда Армения предлагала себя России в качестве форпоста на Южном Кавказе. Нефтяной козырь в руках Баку выглядел бы куда весомей антирусских эскапад М. Саакашвили. Впрочем, эти факторы могут быть задействованы и на нынешнем этапе, если они будут подкреплены серьезными реформами демократического обновления.

- Может ли смена политических элит в Азербайджане и России в корне изменить логику и характер их взаимоотношений? 

- Механическая смена элит может повлиять на перезагрузку отношений двух стран, при условии, что новые политики принесут новые, перспективные идеи. В Азербайджане такого рода ожидания вряд ли обоснованы. Политические предпочтения сил, оппонирующих правящему режиму хорошо известны. Это - традиционные туранисты, партия модных проамериканских течений, находящаяся в стадии становления партия исламистов. Несмотря на слабую структурированность, думается, что в ближайшей перспективе, скорее всего, из этого политизирующегося массива может возникнуть движение, способное потянуть за собой пребывающий в ожидании городской социум, с силой и влиянием которого придется считаться.

Благо азербайджанская  этнократия расчистила поле деятельности для неоисламистов, выдавив инонациональный, преимущественно русский элемент, и приняв дискриминационные ограничения против русскоязычных азербайджанцев. Турецкая модель модернизации, предложенная умеренными исламистами Эрдогана, вполне может завладеть умами новых поколений, пораженных известными антирусскими фобиями, и не испытывающих особого пиетета перед откровенно антимусульманским Западом. Нужен лишь харизматичный лидер - АР светская страна, но все же, с восточной ментальностью. Российская модель развития не убеждает даже ту часть азербайджанской интеллигенции, которая с симпатией относится к России, ее культуре и народу. Для встречного движения Азербайджана и России нужно, чтобы изменились не только элиты, но и сами общественно-политические системы.