Нет никаких оснований верить тому, что Россия пойдет на денонсацию российского-турецкого договора о дружбе и братстве, заключенного 16 марта 1921 г. Такое предложение сделали на днях в открытом письме президенту РФ Владимиру Путину и министру иностранных дел Сергею Лаврову депутаты Госдумы от Компартии, что позволило некоторым воодушевившимся армянским кругам придти к выводу, что в России началось серьезное обсуждение этого вопроса.  

Во-первых, это инициатива выдвинута отдельными депутатами и  отражает исключительно их мнение. Во-вторых, еще в декабре 2015 г. фракция “Справедливая Россия” Госдумы РФ ввела в обращение законопроект об установлении уголовной ответственности за отрицание факта Геноцида армян, который, однако, даже не был представлен на обсуждение депутатов. Если б Россия действительно поставила перед собой цель наказать Турцию и углубить конфронтацию с этой страной, то она в первую очередь дала бы ход именно этому законопроекту. А если это не происходит, то, значит, у Кремля другие планы: выйти из российско-турецкого кризиса, сохранив свое лицо, без рейтинговых и политических потерь, а не углублять конфронтацию. В течение двух предыдущих дней официальная Москва дважды напомнила о своей готовности восстановить отношения с Анкарой, если последняя принесет извинения за сбитый в ноябре российский военный самолет, накажет виновных и компенсирует российской стороне материальный ущерб. Нет никаких сомнений, что в случае любого шага Анкары в этом направлении Москва сразу сделает встречный шаг, особенно с учетом ее позиционного преимущества перед Турцией в Сирии.   

В-третьих, денонсация Московского договора ничего России не даст. Этот документ преследовал две основные цели: нейтрализовать Севрский договор, игравший для Турции роль надгробной плиты, и очертить северо-восточные границы этой страны. После развала СССР и обретения независимости треми южнокавказскими советскими республиками эта границы разделяет Турцию не от России, а от трех суверенных государств – Армении, Грузии и Азербайджана. А вопрос границ этих государств с Турцией регулируется преимущественно Карсским договором 1921 г. Для России денонсация Московского договора означает с одной стороны углубить конфронтацию с Турцией вплоть до предвоенного уровня, а с другой – поставить Армению перед дилеммой: выдвигать или не выдвигать Турции территориальные требования. То есть эта инициатива, по сути, носит провокационный характер и направлена на то, чтобы таскать каштаны из российского-турецкого пожара руками Армении.

Не исключено, что в Кремле такой сценарий существует. Также не исключено, что инициатива депутатов-коммунистов – своего рода предупреждение Турции о том, что в случае необходимости такой шаг будет предпринят. Однако на данном этапе для это нет необходимых политических предпосылок. С точки зрения международного сообщества подобные действия будут расценены как авантюрный выход на новый уровень конфликта не только с Турцией, но и с НАТО. Несмотря на очевидность того, что перерастание российско-турецкого конфликта в войну неизбежно охватит также Армению, для нас абсолютно нежелательно, чтобы вопрос пересмотра границ с Турцией диктовался из России, поскольку в этом случае территориальные требования Армении будут восприняты как очередная площадка для удовлетворения российских, или путинских, имперских притязаний.  

Это не значит, что вопрос аннулирования Карсского договора должен быть вообще снят с повестки Армении. Просто для того, чтобы добиться этого, необходимо пойти в другом направлении –  использовать намерение сверхдержав составить новую ближневосточную политическую карту, которая, не исключено, будет включать и возможное будущее расчленение Турции.

Желание США создать на территории Ирака и Сирии курдское государственное объединение, ради которого Вашингтон готов пойти на пересмотр свроих традиционных стратегических отношений с Анкарой, получает все большую конкретность. В ответ на заявление президента Турции Реджепа Эрдогана о том, чтобы поставить Вашингтон перед выбором между Турцией и сирийскими курдами, официальный представитель госдепа Джон Кирби сказал, что Вашингтон не признает партию “Объединение защиты народа” террористической организацией и будет помогать ей в войне с “Исламским государством” в Сирии. Иными словами, Вашингтон не только относится к этой курдской организации как к политическому субъекту, имеющему право играть роль в процессе решения сирийского вопроса, но и фактически легитимизирует желание этой организации создать независимое государство. Неслучайно сейчас предпринимаются активные попытки привлечь курдов к участию в женевской конференции по вопросу Сирии. Это делает перспективу создания курдского государства более ощутимой. В результате основным становится вопрос о том, будет ли включать карта будущего Курдистана курдонаселенные районы на юго-востоке Турции. Развязав в этих районах настоящие погромы, Анкара сама закладывает основы для сепаратизма.     

Если вопрос турецкого Курдистана приобретет еще большую конкретность, то он будет иметь непосредственное отношение к требованиям армянства в рамках Севрского договора и в этом контексте к актуальности Арбитражного решения Вильсона, а также к подписанию крамольнического Карсского договора в рамках границ Первой Республики Армения. Вопрос в том, просчитывает ли Армения возможность воспользоваться происходящими у нее под носом драматическими эпохальными событиями и готовится ли она вообще к подобным процессам или нет.      

В январе 2015 г. была опубликована Всеармянская декларация к 100-летней годовщине Геноцида армян, в 6-ом пункте которой говорится о начале процесса преодоления последствий Геноцида и  восстановления персональных, общинных и общенациональных прав и законных интересов, то есть о разработке пакета правовых требований. Прошедший с того времени год был крайне насыщенным. Однако о том, что сделано в этом направлении, ничего неизвестно, если, конечно, не считать выдвинутого Киликийским католикосатом требования о возвращении владений и монастырей, принадлежщих Армянской церкви Турции. По сей день нет даже приблизительного представления о том, что означает выражение “восстановление персональных, общинных и, самое главное, общенациональных прав“, в какой степени это относится к территориальным требованиям.

Более того, Ереван упорно не отказывается от мысли ратифицировать подписанные в 2009 г. в Цюрихе два армяно-турецких протокола. Между тем один из них содержит конкретное условие “взаимного признания общей границы, существующей между двумя странами по соответствующим международному праву договорам” (имеются в виду Московский и Карсский договоры). Конечно, хорошо, что из-за невыполнимых предусловий по карабахскому конфликта сама Турция не ратифицировала этот протокол, направленный на ухудшение Карсского договора. Однако что будет делать Армения, если в ответ на возможный шаг РФ по денонсации Московского договора Анкара вдруг решит ратифицировать эти протоколы?