Несколько месяцев назад вышел в свет отрывок из готовящейся к публикации автобиографической книги, озаглавленный “Молитва смерти, пробуждающая жить”. Этот отрывок книги мне очень дорог. Имею ввиду не только его биографическое значение, но и вылавение в нем те нравственные ценности, таящие в себе множество пластов, которые я еще намерн раскрыть.

Большой помощью и стимулом в осуществляемой мной работе стали те трогательные письменные и устные отзывы, полученные по случаю выхода в свет публикации.
Многочисленные знакомые и незнакомые читатели с удивлением рассказали, что и они никогда не клялись, не обращаясь к клятве даже специально. Просто правильно действовал их христианский инстинкт. Не давать клятв – благочестие, самоуважение. “Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого”. (Матфей 5:37) Многие путают клятву с обещанием. Но обещание, конечно, совсем иное. Оно может не приниматься, обвиняться в нечестности, в случае его невыполнения, что является предметом вопроса и разговора совершенно другой плоскости. Тогда как клятва, особенно чем-то, “закладыванием” какого-либо человека или явления (скажем, жизнью или могилой родителей, какое кощунство!) - проявление чисто идолопоклонническое. “Если кто согрешит тем, что слышал голос проклятия и был свидетелем, или видел, или знал, но не объявил, то он понесет на себе грех”. (Левит 5:1)

А вы не задумывались о той курьезной действительности, когда президент христианской страны начинает исполнение своих обязанностей с нехристианской (если выразиться мягко и не сказать - антихристианской) церемонии клятвоприношения. Новоизбранный президент клянется, положив руку на Конституцию, а также на Святое Писание, которое отвергает клятву.

Существует страна, зашедшая еще дальше, где президент в день своей «коронации» клянется Святой Троицей … А если все-таки существует проблема внушения доверия? Святое Писание не оставляет вопросы без ответов. В данном случае в отношения между человеком и Богом, человеком и ему подобным вступает завет.

Когда Господь желает, чтобы человек верил и доверял ему, то не клянется, а скрепляет с ним завет (вспомним радугу после великого потопа, которая была Божеским заветом, не залогом, а заверением - знамением напоминающем о скрепленном завете). Завет, в отличие от клятвы, по своей сути крайне христианское, разумное и сознательное явление. Неслучайно, что “Заветом” называют книги Библии: “ Ветхий Завет”, “Новый Завет”.

Письменные и устные дискуссии, развернутые вокруг данной публикации, стали причиной более глубокого изучения этого и подобных явлений, за что еще раз выражаю свою благодарность.

Размик Маркосян