Когда дирижер Вачаган Навасардян повернулся лицом к залу, чтоб сделать положенный в конце концерта поклон, его глаза, несомненно, светились гордостью. И было чем гордиться: ведь его любительский камерный хор без единого исполнителя с музыкальным образованием выступает на известном международном фестивале в английском городе Винчестре с профессиональными ансамблями. И зрительный зал аплодирует стоя не потому, что все артисты сидят в инвалидных креслах – в Англии на подобные явления не таращат глаза – а за их безупречное исполнение. Если еще учесть, что сидящие певцы поют наравне со стоящими - а каждый профессиональный музыкант знает, как трудно контролировать дыхание и выражать эмоции в пении сидя – то это, конечно же, полный триумф.

Это было только начало. Потом были гастроли в разные страны мира, включение в пятерку лучших на конкурсном фестивале в Неаполе, концерт в Соборе Святого Петра в Ватикане, концерт в Париже, признание в Армении и далеко за ее пределами.

«Парос» («Маяк») – единственный в мире камерный хор, где почти все исполнители имеют спинальные проблемы. Проблемы в основном в результате спортивных травм и несчастных случаев.

«Парос» был основан в 1993 году Арменом Алавердяном, единственным исполнителем в хоре с музыкальным образованием. После спитакского землетрясения в Ереване был создан Международный посттравматический реабилитационный центр для инвалидов (сейчас в больнице Красного Креста), где помимо лечения, пациентам-инвалидам морально помогали вернуться к самостоятельной жизни.

Когда Армен Алавердян предложил дирижеру Вачагану Навасардяну создать хор из людей с физическими трудностями, у него и мысли не возникало, что хор может продержаться так долго и достичь таких успехов, что говорить о двух лазерных дисках, которые выпустил «Парос» (теперь работают над третьим).

Вачаган находил своих будущих исполнителей в основном в Реабилитационном центре. Сначала был создан маленький хор, где никто не то что не имел музылкального образования, а многие даже не подозревали, что умеют петь. Репертуар хора состоял исключительно из армянских народных песен. Репетировали урывками, раз, два в месяц, а то и реже в коридорах Центра. Постепенно в результате упорной работы Вачаган расширил не только состав, но и репертуар хора. Теперь существующий уже 13 лет «Парос» наряду с армянским фольклором исполняет произведения таких армянских и зарубежных классиков, как Комитас, Екмалян, Глинка, Вивальди, Гуно. Со времнем дирижер даже перестал приглашать профес c иональных солистов извне. Теперь у него 4 солиста.

Через год после основания хора Вачаган решил, что «Парос» готов к выступлению на сцене.

- Мы должны были выступать в Доме камерной музыки. Мне пришлось уговаривать ребят целых три месяца, я их убеждал, что им предстоит петь на сцене, где выступали Гоар Гаспарян, Спиваков, Ростропович, а они все твердили, что ни за что не поднимутся в колясках на сцену, что люди будут жалеть их. Но я сказал, что они должны показать свое искусство так, чтобы зритель не заметил их колясок, а аплодировал им за их пение. И им это удалось. Со временем, конечно. Сначала зрители приходили посмотреть на «поющих инвалидов». Но постепенно у нас сформировался наш зритель, который приходит слушать нашу музыку, а не глазеть на нас.

Состав коллектива время от времени меняется и пополняется. Бывали случаи, когда люди в колясках, целыми днями безвыездно сидевшие дома, видели выступления хора по телевизору и выражали желание в него поступить. Им, конечно же, не отказывали. У Ваче даже есть задумка отправиться в марзы, отыскать там талантливых людей с физическими трудностями.

- Лишь бы у них был музыкальный слух, - говорит он,- всего остального можно достичь в результате тренировки.

«Парос» - как одна семья, единодушно утверждают певцы. Во главе с их маэстро, который не без гордости сообщает, что за 13 лет существования хора женил уже семь своих «детей».

Арменом Алавердяном	Амаяк Маргарян	Шушаник Наапетян

Солист Амаяк Маргарян даже женился по старинному армянскому обычаю: похитил свою невесту. Он познакомился с ней в реабилитационном центре, где она работает медсестрой.

- Ее родители были против наших отношений, - говорит Амаяк, - несколько раз даже категорично запрещали ей видеться со мной, но положить конец любви может только смерть, хотя и в этом сомневаюсь.

- Мы с ней много говорили на эту тему, обсудили все последствия и проблемы. И решили, что хотим быть вместе, несмотря ни на что, а так как ее родители были против, то пришлось ее похитить, - смеется он.

Амаяку было 11 лет, когда он попал в автомобильную катастрофу.

- Сначала паники не было; думал, ерунда, заживет, скоро снова буду ходить. Я был слишком маленький, чтоб полностью представить, что значит быть прикованным к инвалидному креслу. Потом пришлось смириться с неизбежным и учиться заново жить. Безусловно, Центр очень помог в этом. Кстати, я был одним из инвалидов, которых повезли закладывать фундамент для нового центра, когда он переместился в больницу Красного креста.

- Когда в 1995 я проходил курс лечения в Реабилитационном центре, там лежали люди, которые носки собственоручно не могли натянуть, ворчали на своих жен, требовали от всех прислуживать им. Я не уважаю таких. Раз решил жить, живи самостоятельно. Если будешь сидеть и ныть, ничего этим не добешься.

Шушаник Наапетян тоже встретила своего будущего мужа в реабилитационном центре; он навещал двоюродного брата. Теперь они думают о том, чтобы завести детей. Шушаник посоветовалась с докторами и они уверили, что проблем с этим не будет, она родит с помощью кесаревого сечения: так принято в развитых странах, чтобы не обременять позвоночник дополнительной нагрузкой.

- Мне было 13 лет, когда я упала с рухнувшего балкона, - рассказывает Шушаник. - Девять месяцев пролежала в Реабилитационном центре. Конечно, сначала было ужасно, особенно когда вернулась домой после реабилитации. Я тогда жила в Тбилиси, одна, никого нет, ничего нет, только сознание, что ты больше ничего не можешь. До этого я по-моему даже слова такого – инвалид не знала. Однажды Маэстро подошел ко мне в Центре, где я посещала кружок рукоделия , рассказал о хоре и предложил вступить в него. Ему пришлось долго уговаривать меня, ведь я была абсолютно далека от пения.

- Мы репетировали 2-3 раза в год. Я каждый раз приезжала на репетиции из Грузии, подружилась с ребятами. В моем самочувствии произошли колоссальные изменения. Если раньше я зацикливалась на своей проблеме, просто сидела целыми днями и думала об этом, теперь дни наполнились смыслом ожидания. Я считала дни до очередной репетиции.

- Я до сих пор волнуюсь перед каждым выступлением. Но если раньше я волновалась о том, как люди воспримут меня в инвалидной коляске, теперь меня заботит, как бы спеть очень хорошо. И когда зал стоя аплодирует тебе, твоему пению, а не физическому состоянию – это победа. Победа над собой, в первую очередь и своеобразный вызов нашему обществу, у которого к сожаленью до сих пор нет правильного представления об инвалидах.

Вачаган Навасардян уже несколько раз обращался в Министерство культуры, с прошением предоставить «Паросу» государственный статус. Не потому, что этот статус престижный, а потому, что так исполнители могут получить хоть какую-то зарплату, потому что живут только на пенсию по инвалидности, которая составляет 4000-7000 драм в месяц.

Однако министры культуры в нашей стране меняются так часто, что прошение не успевает дойти до очередного министра культуры, а он уже не министр.