
«Парос»: песня как средство преодоления проблем
Когда дирижер Вачаган Навасардян повернулся лицом к залу, чтоб сделать положенный в конце концерта поклон, его глаза, несомненно, светились гордостью. И было чем гордиться: ведь его любительский камерный хор без единого исполнителя с музыкальным образованием выступает на известном международном фестивале в английском городе Винчестре с профессиональными ансамблями. И зрительный зал аплодирует стоя не потому, что все артисты сидят в инвалидных креслах – в Англии на подобные явления не таращат глаза – а за их безупречное исполнение. Если еще учесть, что сидящие певцы поют наравне со стоящими - а каждый профессиональный музыкант знает, как трудно контролировать дыхание и выражать эмоции в пении сидя – то это, конечно же, полный триумф.
Это было только начало. Потом были гастроли в разные страны мира, включение в пятерку лучших на конкурсном фестивале в Неаполе, концерт в Соборе Святого Петра в Ватикане, концерт в Париже, признание в Армении и далеко за ее пределами.
«Парос» («Маяк») – единственный в мире камерный хор, где почти все исполнители имеют спинальные проблемы. Проблемы в основном в результате спортивных травм и несчастных случаев.
«Парос» был основан в 1993 году Арменом Алавердяном, единственным исполнителем в хоре с музыкальным образованием. После спитакского землетрясения в Ереване был создан Международный посттравматический реабилитационный центр для инвалидов (сейчас в больнице Красного Креста), где помимо лечения, пациентам-инвалидам морально помогали вернуться к самостоятельной жизни.
Когда Армен Алавердян предложил дирижеру Вачагану Навасардяну создать хор из людей с физическими трудностями, у него и мысли не возникало, что хор может продержаться так долго и достичь таких успехов, что говорить о двух лазерных дисках, которые выпустил «Парос» (теперь работают над третьим).
Вачаган находил своих будущих исполнителей в основном в Реабилитационном центре. Сначала был создан маленький хор, где никто не то что не имел музылкального образования, а многие даже не подозревали, что умеют петь. Репертуар хора состоял исключительно из армянских народных песен. Репетировали урывками, раз, два в месяц, а то и реже в коридорах Центра. Постепенно в результате упорной работы Вачаган расширил не только состав, но и репертуар хора. Теперь существующий уже 13 лет «Парос» наряду с армянским фольклором исполняет произведения таких армянских и зарубежных классиков, как Комитас, Екмалян, Глинка, Вивальди, Гуно. Со времнем дирижер даже перестал приглашать профес c иональных солистов извне. Теперь у него 4 солиста.
Через год после основания хора Вачаган решил, что «Парос» готов к выступлению на сцене.
- Мы должны были выступать в Доме камерной музыки. Мне пришлось уговаривать ребят целых три месяца, я их убеждал, что им предстоит петь на сцене, где выступали Гоар Гаспарян, Спиваков, Ростропович, а они все твердили, что ни за что не поднимутся в колясках на сцену, что люди будут жалеть их. Но я сказал, что они должны показать свое искусство так, чтобы зритель не заметил их колясок, а аплодировал им за их пение. И им это удалось. Со временем, конечно. Сначала зрители приходили посмотреть на «поющих инвалидов». Но постепенно у нас сформировался наш зритель, который приходит слушать нашу музыку, а не глазеть на нас.
Состав коллектива время от времени меняется и пополняется. Бывали случаи, когда люди в колясках, целыми днями безвыездно сидевшие дома, видели выступления хора по телевизору и выражали желание в него поступить. Им, конечно же, не отказывали. У Ваче даже есть задумка отправиться в марзы, отыскать там талантливых людей с физическими трудностями.
- Лишь бы у них был музыкальный слух, - говорит он,- всего остального можно достичь в результате тренировки.
«Парос» - как одна семья, единодушно утверждают певцы. Во главе с их маэстро, который не без гордости сообщает, что за 13 лет существования хора женил уже семь своих «детей».
![]() |
![]() |
![]() |
Арменом Алавердяном | Амаяк Маргарян | Шушаник Наапетян |
Солист Амаяк Маргарян даже женился по старинному армянскому обычаю: похитил свою невесту. Он познакомился с ней в реабилитационном центре, где она работает медсестрой.
- Ее родители были против наших отношений, - говорит Амаяк, - несколько раз даже категорично запрещали ей видеться со мной, но положить конец любви может только смерть, хотя и в этом сомневаюсь.
- Мы с ней много говорили на эту тему, обсудили все последствия и проблемы. И решили, что хотим быть вместе, несмотря ни на что, а так как ее родители были против, то пришлось ее похитить, - смеется он.
Амаяку было 11 лет, когда он попал в автомобильную катастрофу.
- Сначала паники не было; думал, ерунда, заживет, скоро снова буду ходить. Я был слишком маленький, чтоб полностью представить, что значит быть прикованным к инвалидному креслу. Потом пришлось смириться с неизбежным и учиться заново жить. Безусловно, Центр очень помог в этом. Кстати, я был одним из инвалидов, которых повезли закладывать фундамент для нового центра, когда он переместился в больницу Красного креста.
- Когда в 1995 я проходил курс лечения в Реабилитационном центре, там лежали люди, которые носки собственоручно не могли натянуть, ворчали на своих жен, требовали от всех прислуживать им. Я не уважаю таких. Раз решил жить, живи самостоятельно. Если будешь сидеть и ныть, ничего этим не добешься.
Шушаник Наапетян тоже встретила своего будущего мужа в реабилитационном центре; он навещал двоюродного брата. Теперь они думают о том, чтобы завести детей. Шушаник посоветовалась с докторами и они уверили, что проблем с этим не будет, она родит с помощью кесаревого сечения: так принято в развитых странах, чтобы не обременять позвоночник дополнительной нагрузкой.
- Мне было 13 лет, когда я упала с рухнувшего балкона, - рассказывает Шушаник. - Девять месяцев пролежала в Реабилитационном центре. Конечно, сначала было ужасно, особенно когда вернулась домой после реабилитации. Я тогда жила в Тбилиси, одна, никого нет, ничего нет, только сознание, что ты больше ничего не можешь. До этого я по-моему даже слова такого – инвалид не знала. Однажды Маэстро подошел ко мне в Центре, где я посещала кружок рукоделия , рассказал о хоре и предложил вступить в него. Ему пришлось долго уговаривать меня, ведь я была абсолютно далека от пения.
- Мы репетировали 2-3 раза в год. Я каждый раз приезжала на репетиции из Грузии, подружилась с ребятами. В моем самочувствии произошли колоссальные изменения. Если раньше я зацикливалась на своей проблеме, просто сидела целыми днями и думала об этом, теперь дни наполнились смыслом ожидания. Я считала дни до очередной репетиции.
- Я до сих пор волнуюсь перед каждым выступлением. Но если раньше я волновалась о том, как люди воспримут меня в инвалидной коляске, теперь меня заботит, как бы спеть очень хорошо. И когда зал стоя аплодирует тебе, твоему пению, а не физическому состоянию – это победа. Победа над собой, в первую очередь и своеобразный вызов нашему обществу, у которого к сожаленью до сих пор нет правильного представления об инвалидах.
Вачаган Навасардян уже несколько раз обращался в Министерство культуры, с прошением предоставить «Паросу» государственный статус. Не потому, что этот статус престижный, а потому, что так исполнители могут получить хоть какую-то зарплату, потому что живут только на пенсию по инвалидности, которая составляет 4000-7000 драм в месяц.
Однако министры культуры в нашей стране меняются так часто, что прошение не успевает дойти до очередного министра культуры, а он уже не министр.
Написать комментарий